— Что именно?
— Надеюсь, сама узнаешь рано или поздно. Берк так живо представил, что ласкает ее ртом, каждый дюйм обнаженного тела, каждый изгиб, что мускулы едва не свело судорогой.
— Значит, ты сделаешь это? Берк улыбался в темноте мрачной, очень напряженной улыбкой.
— Не вижу, почему бы нет, — пробормотал он наконец и, громко хмыкнув, перевернулся на спину и засмеялся во весь голос. Господи, вот и толкуй о капризах судьбы!
— Что тут смешного? Я считала, что ничего серьезнее на свете быть не может. Мужчины всегда…
Берк придвинулся к ней, и Ариель почувствовала, как Берк легко коснулся кончиком пальца ее губ:
— Ш-ш-ш. Никаких больше «мужчины всегда», хорошо? Ты очень мало знаешь о мужчинах, по крайней мере о порядочных мужчинах.
В этом Берк был, несомненно, прав. Ариель замолчала.
— Что с тобой, Ариель? — спросил он наконец. Струсила?
— По-видимому, так. Не хочу больше мучиться и страдать. Если ты сделаешь это со мной, будет больно, правда?
Неужели ты всегда будешь поворачивать нож в ране?
Ариель не могла знать, конечно, но когда она говорила подобные вещи, Берку хотелось завыть от беспомощной ярости и удушить человека, уже давно лежавшего в могиле.
— Я никогда ничем не оскорблю тебя. По-моему, мы это уже выяснили раз и навсегда. И не причиню боли. Кроме…
Берк неожиданно замолчал. Нет, один раз придется, ведь она девственница.
— Послушай, Ариель, — как можно мягче сказал он, — Кохрейн когда-нибудь… О Боже, это чертовски трудно объяснить.
— Попробую понять.
— Хорошо, он когда-нибудь входил в тебя достаточно далеко или вонзал что-нибудь, отчего у тебя шла кровь… там?
Берк почти физически ощущал, как сбитая с толку, ошеломленная девушка пытается разобраться в хаосе мыслей, приходя к одному неверному заключению за другим.
— Позволь мне пояснить. Лишь однажды, Ариель. Причинил ли он такую боль, чтo у тебя началось кровотечение, которое, впрочем, скоро прошло?
— Нет, — ответила она, подумав. — Несколько раз… ладно, неважно.
«Значит. — подумал Берк, невольно стискивая кулаки, — Кохрейн унизил ее еще и подобным образом».
— Это означает, что твоя девственность по-прежнему не нарушена. Тебе будет больно, совсем немного, в первый раз, как только я войду в тебя, зато потом ни боли, ни страданий никогда, обещаю.
— Хорошо.
— Только и всего? Хорошо, Берк? Начинай поскорее, пожалуйста! И покончим с этим!
— Не стоит язвить, только потому, что сам потерял присутствие духа. Я не хотела обидеть тебя, Берк. Прости. Пожалуйста не сердись на меня. И давай уснем, хорошо? Уже поздно.
— Я не сержусь на тебя, — заверил Берк. — Собственно говоря, я очень близок к тому, чтобы начать то, что в армии называется тактическим отступлением. Видишь ли, жена, я люблю тебя… именно это ты не раз от меня слышала. Мне не безразлична ты и твои чувства, и я хочу, очень хочу обладать тобой, безумное желание горит во мне. Только при взгляде на тебя я теряю голову. А ты, конечно, не имеешь даже отдаленного понятия, что это такое — желание слиться с любимой женщиной. Но ты хочешь, чтобы я подарил тебе ребенка, а это означает физическое обладание, но в твоих устах эта просьба звучит так, словно ты заказываешь новое платье или бальные туфельки. Но это совсем не одно и то же, Ариель. Во всяком случае, не для меня. Понимаешь?