Произнеся последнюю фразу, сержант Кромм замолчал, поглядывая сбоку на капитана. Он знал, что начальник хотел получить вражескую машину неповрежденной.
Наконец, они подошли к подбитому броневику. Он стоял у края балки, с виду почти нетронутый, и над ним вился дымок от разбитого мотора.
Возле трофея дежурила группа охраны — пять автоматчиков и «стрейлис», тот самый, что сумел прострелить мотор.
Заметив начальство, пилот опустил кабину и сошел на землю.
— Капрал Рур, сэр, — представился он, и Двоор пожал ему руку. — Я помню вас, капрал, вы участвовали в операции возле Гевиги…
— Так точно, сэр! — заулыбался пилот-савояр, довольный, что его похвалил один из каттингов.
— А где экипаж? — спросил капитан, подходя к трофейной машине.
— С другой стороны, сэр, — подсказал один из автоматчиков.
Двоор обошел броневик и увидел два тела, положенные на краю балки. Это были человеки.
— Понятно, — сказал капитан и открыл одну из дверей броневика.
Внутри было полно осколков от разбитого бронестойкого стекла и целые россыпи гильз — экипаж отстреливался до последнего.
— Хорошая работа, капрал Рур! — похвалил пилота Двоор. — Стекла выбил из пушки, а экипаж поразил из пулемета.
— Так точно, сэр. Я выполнял приказ, мне сказали, что корпус нужен целым. Правда, прострелить мотор все же пришлось, иначе его было не остановить.
— Ну, надо, значит, надо.
Капитан поощрительно улыбнулся, хотя предпочел бы, чтобы броневик без стрельбы, как-нибудь опрокинули, что ли, ведь шагающие машины имели манипуляторы. Впрочем, наверное, его соображения по этому поводу были столь же нелепы, как и мнение этого савояра об устройстве разведотдела.
— Внутри все хорошо осмотрели?
— Так точно, сэр, — сказал Кромм. — Один раз бойцы и второй раз я лично.
Капитан кивнул. Если Кромм осмотрел, значит, ничего не пропущено.
— Ну хорошо, — сказал он, доставая из чехла сканер. Потом еще раз посмотрел на броневик и зашел со стороны разбитого моторного отсека. Пожар уже потушили, но под тяжелым капотом все еще что-то шипело и пощелкивало, а еще капало масло, растекаясь до правого переднего колеса.
Капитан отметил это, чтобы ненароком не наступить. Ботинки, конечно, пустяк, в прошлый раз он залез в геликоптер в грязных, и пилот, скривившись, вдруг выдал:
— Вы бы еще, сэр, по говну походили…
Это у него, конечно, вырвалось нечаянно и бедняга тотчас принялся извиняться, но Двоор ничего ему не сказал, заставив мучиться сомнениями о последствиях. Правда, для себя сделал вывод — забираться в геликоптер нужно в чистой обуви.
В разбитой носовой части броневика маркерных меток не оказалось. Это было хорошо. Капитан продолжил проверку и вскоре отыскал на корпусе пять неповрежденных маркеров — полный комплект, необходимый для определения «свой-чужой».