**) Хорошо, скажи ей, что она может войти.
Шеннон, сидя за столом в своем кабинете, просматривал последнюю пачку квитанций. Свет настольной лампы выхватывал из темноты его руки, перебиравшие груду бумаг, и в кабинете слышался только их шелест. Шеннон был полностью погружен в свое занятие.
Наконец он разобрал последнюю пачку, присоединил её к ос-тальным и откинулся в кресле. Потом рассеянно потянулся за сигаретой, закурил, шумно выпустил дым. Пепельница была полна окурков.
Невероятно: то, что представлялось ему случайностью, исключением из правил, после того, как Даннинджер принес ему квитанции за три последних месяца, оказалось нормой. Теперь он мог утверждать это с полной определенностью.
Советник изучал документы, не имевшие никакого отношения к кругу его служебных обязанностей, более того - документы, к которым он не должен был иметь доступа, документы, касавшиеся военно-морского флота, военно-воздушных сил, армии, ЦРУ, ФБР, а также секретные донесения агентуры, материалы по персоналу посольства, по соблюдению режима секретности при перевозке грузов, людей и документов из Франкфурта. С тех пор, как ЗГМ Чернас уехал в Штаты лечиться, объем этого недозволенного чтения сильно возрос, однако началось оно гораздо раньше. Никому и в голову не приходило контролировать кого-то, кем не заинтересовалась служба безопасности, получившая приказ провести негласную проверку. А она такого приказа не получала.
Шеннон поднялся на ноги и прошелся из угла в угол по своему темному кабинету, куда вливался с улицы слабый голубоватый свет. Предчувствие его не обмануло, а рассказ Сью-Энн о её боссе навел на след. Что же это значит? По крайней мере то, что подозрения не беспочвенны. Но глубже копать не стоит, пока не вернется Уайт. Значит это и то, что советник - под ударом. Шеннон чувствовал это, что называется, нутром.
Крылось ли за этим что-то большее - предательство? Но ведь советник один из ответственных чиновников госдепа, человек, которого знают и которому доверяют высокопостав-ленные и неглупые люди в Вашингтоне. И как бы ни был он ему неприятен, но одно дело - не доверять, и совсем другое подозревать в государственной измене. Шеннон чувствовал себя как на тонком льду: один неверный шаг грозил гибелью, крахом карьеры - уж об этом советник позаботится. Страх не остановил бы Шеннона если бы у него были неопровер-жимые доказательства, но в любом случае в посольстве начнется нечто несусветное... Неужели советник брал секретные документы, изучал их, а потом потихоньку подкладывал на стол Кэрол Глейзер, представляя дело так, словно она позабыла убрать их в сейф? Очень похоже. Шеннон лихорадочно затянулся сигаретой, почти мечтая найти веские аргументы против своих подозрений.