«Отчислен за прогул», – подумал Максим.
При штурме высоты в штрафном батальоне майора Трофимова погибли семьдесят три человека, восемнадцать были тяжело ранены. Получившие легкие ранения остались в строю, их зашили и перевязали. Солдаты роты НКВД конвоировали пленных в тыл, похоронные команды сортировали и складировали трупы, санитарные «ГАЗ-55» рычали, собирая раненых. Батальон шел дальше, прочесывая перелески и сталкиваясь с разрозненными группами противника, потерявшими связь со своими.
Ночка выдалась ударной. Пехотным частям удалось взломать первую линию обороны и продвинуться – где-то на пять, а где-то и на десять километров. Директива штаба фронта гласила: стремительно двигаться вперед. Пункты сопротивления, не взятые с хода, обходить, наступать дальше. Развивать успех, покуда враг не опомнился. 47-я армия генерала Перхоровича зависла над Берлином с севера и с флангов отрезала столицу рейха от северных земель. 3-я и 5-я ударные Кузнецова и Берзарина, 8-я гвардейская Чуйкова кромсали немецкую оборону с востока, медленно, но верно сокращая расстояние до Берлина. Немцы бросали в бой последние резервы, сопротивлялись отчаянно, обреченно. На юге 1-й Украинский фронт наступал еще успешнее. Маршалу Коневу везло. Дымовая завеса привела в замешательство передовые посты противника. Ударные батальоны форсировали Нейсе, захватили плацдармы на левом берегу. Инженеры быстро наладили переправы. К середине дня 16 апреля наступающие вышли ко второй полосе обороны. Почувствовав угрозу прорыва, немецкое командование бросило в бой не только тактические, но и оперативные резервы – и безуспешно пыталось сбросить советские войска в реку.
Но наши все равно прорвались. К исходу дня войска пробили главную полосу обороны и продвинулись на тринадцать километров. По узкому проходу на запад пошли 3-я и 4-я танковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко, подошли к Шпрее, с ходу форсировали ее…
Майор Трофимов подгонял своих солдат – его подразделение не отставало от соседей, но так и не сумело вырваться вперед. Над головами проносились штурмовики, чуть выше – «вторым слоем» – шли полки тяжелых бомбардировщиков, бивших в глубь обороны.
До рассвета бойцы первой роты лихим броском заняли деревню Райхау.
– Ни хрена себе деревня, – бормотали солдаты, разглядывая добротные каменные строения, помпезное здание католической церкви, вымощенные брусчаткой улицы, ухоженные тротуары.
– Да это не деревня, это херня какая-то. Здесь даже ни одной коровы нет…
Бойцы врывались в дома, но встречали лишь испуганных гражданских – люди прятались в подвалах, пристройках, по-русски не понимали, молились, смотрели на солдат с ужасом. Их не трогали – офицеры Красной армии не воюют с гражданскими.