– Я сказала, что останусь в больнице.
– Господи, счастье какое! До утра значит у меня.
– А вы чего-нибудь ели? А то я купила ещё днём. Думала до театра что-нибудь приготовить. Я совсем вас запустила.
– Спасибо, родненькая. Я поел. Всё в порядке…
– В порядке! А я на что? Я же люблю вас. Не хочу, чтоб вы были несчастным… Он не дал ей договорить – прервал поцелуем. Привычно и понятно.
– Когда кого-нибудь любишь, нельзя быть несчастным. Даже, если и без должного ответа.
– Должного! Нашёл слово.
– Вот и опять «на ты». Может, дождусь полноценного «ты»!
Дома они никуда не торопились. Спокойно легли в постель. Не бросались быстрей исполнить радостный урок. Они спокойно разговаривали, переживали вечернее приключение. Говорили мимоходом о личностях, о национализме, но главное было не это. Главное их ещё ждало. Всю эту мелочевку они вскоре отбросили, потому что ничего важнее и серьёзнее любви в мире живых нет.
* * *
Дина, в отличие от Фимы, была спортивна и, может, более современна в смысле лыж, тенниса, кофе, острой пищи, турпоходов. Интеллектуальная сторона жизни была у них, как говорится, адекватна. По выходным дням Дина порой ездила с их общими друзьями то на лыжные прогулки зимой, то летом уходила в походы по Подмосковью. Слава Богу, походы на байдарках их семью миновали. Один из сыновей тоже пошёл по маминому пути, радуясь загородным потехам, второй же предпочитал утехи городские.
Однажды Дина поехала на очередную лыжную прогулку. Ефим же отдавался плотским радостям в городе. Вечером Дины не было, хотя по всем прошлым её прогулкам, она должна бы быть дома. Сначала он считал, что Дина где-то со всей компанией отогревается. Но вскоре его стало одолевать беспокойство. Исходя из правил своей жизни, он думал не больно праведно о сегодняшнем досуге своей жены. Беспокойство носило раздражительный, негативный характер. Потом… «Потом» не успело – позвонили её друзья из загородной больницы. Дина, летя с горки, сломала палку и поранила живот её обломком. Её сейчас оперируют. С ранением кишки справляются, а вот разорванную артерию они пережали инструментами и просят помощи. Ефим позвонил своему товарищу, Геннадию Петровичу, тоже сосудистому хирургу, к тому же с машиной, и они ринулись на помощь…
Кому!? Хирургам? Дине?
Там уже заканчивали работу с кишкой. Разорванную убрали. Они подъехали, как раз когда надо было что-то делать с нарушенной артерией. Ефим Борисович с Геннадием Петровичем заехали в институт и захватили нитки, инструменты, протезы – всё, что может понадобиться при сосудистых ранениях. Геннадия сразу же позвали в операционную, а Ефим не решился. Да его бы и не пустили. Эта картина, эти действия не для близкого человека. Он-то знал, с чем там можно встретиться.