– Зачем притворяться, что мы чужие? – Лёха улыбнулся. Блеснул ровный ряд перламутровых зубов.
Он присел рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки. Слишком близко, как мне показалось. По крайней мере, это бы не понравилось тому, кого я видела во сне сегодня ночью и кого обещала найти. Я инстинктивно отклонилась назад, чтобы увеличить дистанцию между Навигатором и мной.
– А вчера ты не возражала, когда я заключил тебя в объятия, – с плохо скрытой страстью в голосе напомнил Лёха, заметив мой манёвр.
– Я была напугана, – пробормотала я, смутившись окончательно, – спасибо тебе, что помог.
Он посмотрел на меня долгим непроницаемым взглядом. Голубые глаза сверкали в свете неяркой напольной лампы, а его рука легла мне на бедро. От Лёхиной ладони шёл жар. Его губы оказались совсем рядом с моими, и я почувствовала, как он дышит – глубоко и часто.
– Не знаю, почему ты вызываешь такие сильные чувства, – прошептал он, – это впервые со мной.
– В нашем возрасте, – ответила я, глядя ему прямо в глаза, – такое случается часто.
– Откуда ты знаешь? – его зрачки сузились. – С тобой тоже бывало?
– Нет, – призналась я. Потом подумала, и добавила:
– Не помню.
Навигатор резко вскочил на ноги и отошёл в самую глубину комнаты, к огромному деревянному шкафу с резными дверцами. Этот предмет интерьера отбрасывал такую же громадную тень, куда и поместился мой собеседник. Теперь я могла лишь слышать его голос:
– А что ты помнишь?
– Ничего. Очень хочу вспомнить, но не могу.
Лёха ничего не отвечал, и я решилась заговорить о том, что действительно было важно:
– Эти голоса… Разве они не требовали, чтобы я пробралась в тот дом? Там есть что-то такое, что заставит меня вспомнить всё…
– Если пойдёшь туда, вскоре погибнешь, – тихо, но очень чётко проговорил Лёха, по-прежнему не выходя из своего убежища.
В комнате повисло молчание. Никто из нас не решался его нарушить. Не могу сказать, что известие о моей скорой гибели шокировало своей новизной, ведь вчера Лёха сказал моим врагам то же, что и мне сейчас: «Я помогу ей найти истину. Хоть это и будет стоить ей жизни». Нет, страха не было. Возникал лишь вопрос: а зачем истина, если ты уже мёртв?
– Будешь отговаривать? – спросила я наконец звенящим от напряжения голосом.
– Нет, – откликнулся Лёха, – даже, напротив, помогу. Как и должен был изначально.
Должен! Значит, я оказалась права: у него был какой-то план. Миссия. Долг. Только перед кем?
– Ты расстроишься, если я погибну? – Вопрос родился в моей голове совершенно неожиданно.
– Думаю, что да. По крайней мере, мне уже тяжело представить этот мир без тебя.