Долгое время наши переводчики проходили мимо книги эссе «Старый вол, разбитая повозка» (1940). Эта творческая исповедь, вопреки традиции созданная еще молодым писателем, содержит бесценный биографический материал и множество интереснейших мыслей о путях становления выдающегося китайского прозаика. В свете этой публикации автору предисловия нет нужды подробно излагать творческий путь Лао Шэ (он сделал это сам со свойственным ему остроумием), к тому же у нас писалось об этом немало во вступительных статьях к его книгам и в монографиях.
Я вспоминаю сегодня свои многочисленные встречи с писателем, наши беседы о литературе. Мне, молодому китаисту, посчастливилось познакомиться с Лао Шэ в Чунцине военных лет, куда он был вынужден переехать из оккупированного Пекина.
Лао Шэ — уроженец Пекина, и, кажется, нет темы, о которой он мог бы говорить с таким увлечением, как о Пекине. Его чудесный баритон, таивший неистощимое богатство интонаций, никогда не звучал так страстно, как в те моменты, когда писатель говорил о Пекине.
— Я верю, — делился он однажды, — что к этому древнему городу, может быть самому древнему на земле, еще вернется юность… Мы с вами будем свидетелями этого…
Пекину посвящены наиболее сильные в художественном отношении книги писателя. Как хорошо знакомы улицы и переулки этого города Сянцзы, герою романа «Рикша» (1936–1937), исколесившему их вдоль и поперек со своей коляской! Именно здесь, в Пекине, он бросил вызов безжалостному, бездушному обществу. Этот выходец из городских низов, которому еще только предстоит стать пролетарием и обрести чувство классовой солидарности, попытался своим трудолюбием, полагаясь исключительно на силу своих мускулов, вырваться из нужды капиталистического рабства. Единоборство «маленького человека» с противостоящей ему безликой силой кончается трагическим поражением. С потрясающей силой рисует Лао Шэ крах индивидуалистических иллюзий Сянцзы, психологически тонко фиксирует губительное воздействие безостановочной погони за лишним медяком на его чистое, доброе сердце и душу. Критика не раз упрекала Лао Шэ за тот тупик в который он привел своего героя. Оглядываясь теперь на творческий путь писателя, ставший уже историей, можно отчетливо видеть несправедливость иных критических выпадов, крайним выражением которых явилась травля, доведшая его до самоубийства. Нам кажется, что есть книги, положительный смысл которых заключен в силе отрицания. К таким книгам, несомненно, относится роман Лао Шэ о «верблюде-счастливчике». Общество, превращающее человека в тягловую скотину, растаптывающее его духовно, — такое общество безнравственно, оно не имеет права на существование. Убежден, что именно в этом и состояло послание Лао Шэ своим современникам…