Тем временем в тамбуре раздалось топанье. Незваный гость по-хозяйски сбивал снег со своих сапог. Потом раздалось вежливое покашливание, и в салон вошел, уже освобожденный от шубы и шапки пожилой мужчина в партикулярном костюме. Но было видно, что ему привычней было носить военную форму. Несмотря на его простецкий внешний вид, чувствовалось, что этот человек — начальник, причем, большой.
— Господа, извините за столь поздний визит, — сказал незнакомец. — Но дела государственной важности заставили меня нарушить ваш покой.
Тем временем, я лихорадочно вспоминал. Лицо этого господина было мне смутно знакомо. — Вспомнил! — Ого, вот так птица к нам прилетела! — Считается с нами царь-батюшка, если прислал на ночь глядя такую важную особу…
— Ничего страшного, Евгений Никифорович, — сказал я господину в штатском, который обомлел, услышав мои слова, — служба — есть служба…
— Господа, — повернулся я лицом к своим спутникам, одновременно им помигивая, — разрешите вам представить, — я снова повернулся к нашему гостю, — Его Превосходительство генерал-майор Ширинкин Евгений Никифорович, начальник Дворцовой полиции.
— Да, господа, — произнес пришедший в себя генерал, — не ожидал, не ожидал… Скажите, у вам меня до сих пор помнят?
— Помнят, но не все, а только те, кому по должности положено, — лаконично ответил я на вопрос Ширинкина. — Ваше Превосходительство, позвольте представить главу нашего, так сказать, посольства — полковника Антонову Нину Викторовну, и поручика Бесоева Николая Арсеньевича. — Ну, а я, капитан Тамбовцев Александр Васильевич.
— Ну, вот и познакомились, — довольно потирая руки, сказал генерал Ширинкин, — давайте, выпьем за знакомство. — Он повернулся в сторону тамбура. — Эй, Павел, давай сюда быстро, накрывай на стол!
В салон вошел жандармский унтер. Он открыл чемодан, и с ловкостью опытного "халдея" стал выкладывать на стол разные вкусняшки, салфетки, столовые приборы и тарелки с рюмками. В довершении всего на стол была водружена литровая бутылка "Смирновской".
— Господа, прошу к столу, — сказал генерал. — И оставьте, наконец, в покое ваше оружие, — вы, мадам, и вы, молодой человек. Да и вы, господин капитан, снимите кобуру, она вам будет мешать за столом.
Оценив профессионализм Ширинкина, мы сели за стол, и налили по рюмке водки. По воспоминаниям современников я знал, что генерал был человеком хлебосольным, и любил застолья. Но мои спутники поглядывали настороженно на начальника Дворцовой полиции, и не спешили брать в руки рюмки.
Заметив это, Ширинкин усмехнулся, и, произнеся краткий тост: "За знакомство!", лихо опрокинул рюмку себе в рот.