А княжна совсем другое твердит: нельзя! Нельзя уничтожать вот эту конкретную супержертву вселенской борьбы Добра и Зла… Напротив, её во что бы то ни стало надо вылечить, починить… даже если она потом уничтожит тебя самого. При этом ведь княжна намекает, что, если душа Спящей Охотницы проснется, то она никого уничтожать не станет, а спасибо скажет и потом сама спасет вселенную или как там… что-то там важное сделает во время вселенского Апокалипсиса. Блин, кому верить?!
Кто ему, Киту, включит ген правильной веры, - тот ген, с помощью которого он определит, живой человек эта Спящая Красавица или просто кукла-киллер, ходячая супервинтовка? Есть у нее душа или нет… Где эта наука, где эта банда умных ботанов, которая ясно объяснит Киту, как поступить?!
Что, наконец, делать теперь ему, Никите Демидову? Сидеть и дожидаться науки, как «скорой помощи»? Но ведь она, наука, и которая тоже ничего наверняка доказать ему не сможет. А кого тогда ждать? Какого-то святого космонавта или водолаза из центра галактики, который все знает наверняка, который придет к Киту, как к княжне Елизавете Веледницкой во сне или наяву, и скажет, что делать?.. Может, в самом деле позвать его как-нибудь… помолиться, чтобы пришел?
Клацнула дверь в прихожей. Кит вздрогнул чуть не до разрыва сердца и выскочил в коридор.
Правая рука князя до локтя светилась свежими бинтами.
Казалось, все должны радоваться, но почему-то и князь, и папа выглядели не только задумчивыми, но и мрачными. Особенно папа. Будто каких-то неприятностей в дороге насобирали…
- Ну как? – осторожно спросил Кит, глядя на князя.
- Ваш «Рено», пожалуй, поудобнее моего… - ответил тот, улыбнувшись только одним, левым, уголком рта.
- Ужин готов? – вместо ответа сурово спросил папа.
Кит спохватился и полетел на кухню. Вода уже почти выкипела из кастрюли! Он, Кит, оказывается, почти полтора часа просидел перед ноутбуком, тупо в него глядя, пока его мозговые клетки-крокозябры кипели всякими химическими реакциями… И все равно всё в мозгах осталось сырым, не сваренным, в отличие от картошки в нормальной кастрюле на нормальной плите… Картошка уже почти вся развалилась.
Кухонная суета пошла на пользу: Кит слегка пришел в себя и даже понадеялся, что нужный ответ и вправду вот-вот придет сам собой.
Ужинали молча. Сам Кит боялся что-то спрашивать, догадываясь, почему папа такой задумчивый и мрачный.
За чаем папа, наконец, глубоко вздохнул:
- Князь мне все рассказал.
У Кита в животе стало холодно, будто он не горячий чай, а мороженое проглотил… Хотя он, конечно, догадывался о причинах молчания. Он стрельнул глазами в Жоржа, и тот очень внятно – хитрым иероглифом, сложенным из бровей и губ, - дал понять, что совсем не «всё» и что про атаку на авиалайнер он, конечно же, папе Кита - ни-ни…