– Па, так она живая или искусственная? – спросил напоследок Кит, безнадёжно при этом вздохнув. - Реши наконец… Что делать-то?
Он из последних сил заставлял себя надеяться, что папа напоследок сработает компасом и покажет сыну самое верное направление.
- Эх, крестить бы тебя! - стал гнуть свое папа. – Я уверен, что крещеному человеку гораздо легче определить, есть у этого андроида душа или нет.
- А что мама на это скажет? – обозлился Кит, напомнив папе про родительский договор о том, что сын сам выберет в конце концов во что ему верить – во всесилие науки или просто верить… но только не раньше, чем он достигнет совершеннолетия и паспорт не получит.
- Нет у нас на «Лебеде» полкового попа, Андрей Николаевич, - с высоким аристократическим раздражением разрядил обстановку князь Георгий. – Да и здесь времени пока нет делами духовными заниматься… Не успеем. Не ровен час, нагрянет это отродье и порубит в капусту всех – и крещеных, и некрещеных… Однако обещаем подумать на досуге.
Папа положил пластинку на диск граммофона, завел его, но с предохранителя сразу не снял, а посмотрел на Кита грустно-прегрустно и так сощурился, будто лимон надкусил.
- Ну, Никита Андреевич, - невероятным образом обратился он к собственному сыну, - выбор тебя ждет – не позавидуешь. Похлеще гамлетовского «быть или не быть». На обычной войне проще: видишь врага – стреляй в него, и все тут… А здесь какая-то загадка мировая. Не знаю, как справишься…
- Разберемся, - сказал Кит.
Папа подошел и обнял Кита… И Кит почувствовал, что папу вроде озноб трясет… У Кита комок в горле встал.
- Па, ты только не бойся, - тихо проговорил он. – Всё будет нормально. Мне уже сказали, что меня этот… как его… архангел охраняет…
- Я тоже на это надеюсь… но ты и меня зови, если что, - тихо сказал папа.
- Как только, так сразу, - пообещал Кит.
Папа резко отстранил его от себя и… и вручил тяжелый граммофон.
- …А то еще мой любимый стол утяните с собой в прошлый век, - сказал он и обратился к князю: - Заводите машину, Георгий Януариевич… А я отмашку дам.
И отошел в сторонку… от греха подальше.
Князь изысканно поблагодарил папу за прием и за своевременную врачебную помощь, столь же изысканно простился за обоих, отпустил диск и поставил иглу.
«Последний рейс» начался. Сразу стала заволакивать мир сиреневая дымка.
- С Бого-о-ом! – пробасил, как грозный набатный колокол, папа в останавливавшемся по ту сторону дымки времени и медленно-медленно успел перекрестить «юнкеров-кадетов».
Ослепительные стрелы пронзили пространство.
Кит зажмурился… а когда открыл глаза, увидел в быстро рассевавшейся искрами мгле… кого? Старшего князя – Януария Веледницкого!