— Ни за что!
— Почему? — вежливо поинтересовалась Огсолтан-эдже.
— Я десятилетку окончила! — горячилась Отджа. — И после этого какие-то курсы? Поработаю немного, а там попытаюсь поступить в институт. Что я, хуже других?
— Курсы твоему институту не помеха. Зато у тебя будет специальность.
— «Специальность!» Девушки после института будут работать врачами, агрономами, учителями. А я с утра до вечера в промазученной одежде должна буду водить свой комбайн?
— Глупая ты, глупая, — засмеялась Огсолтан-эдже. — Дело разве в одежде? Иной и дорогую одежду наденет, а сам гроша ломаного не стоит. В мазуте ходить тебе не позволим, совхоз спецодежду выдаст. А в институте можно и заочно учиться.
Огсолтан-эдже настояла на своём. Отджа закончила курсы. Трудно ей давалась учёба. Одна среди парней и молодых мужчин, она чувствовала себя очень неловко. Долго не могла решиться надеть комбинезон. А потом как-то так вышло, что ей даже понравилась эта одежда
Она не стесняла движений, можно было быстро подняться и сесть за рычаги управления. Машину Отджа изучила на совесть и ловко управляла ею. Отец шутил: «Женщина на коня села! Только конь у тебя железный, дочка, не свались ненароком».
— Теперь, наверно, Огсолтан-эдже довольна тобой? — прервал я рассказ Отджи.
Она печально вздохнула.
— Нет больше Огсолтан-эдже.
Я не понял.
— Как нет?
— Умерла… Полтора месяца назад.
Я не знал что сказать в утешение, но Отджа не нуждалась в нём. Острота утраты уже притупилась, остались только светлые воспоминания о дорогом человеке.
— Смогу ли я когда-нибудь стать хоть чуточку похожей на Огсолтан-эдже? — тихо проговорила Отджа. — Теперь Нуры остался совсем один…
— Кто это? — поинтересовался я.
— Её сын.
— Но ведь у неё не было…
— Да, — перебила меня Отджа. — Детей у неё не было, только приёмные. И Нуры один из них.
Я промолчал, не зная, как отнестись к этому сообщению.
— Как-то, забежав на минутку к Огсолтан-эдже, — продолжала Отджа, — я застала у неё парня. Скромный такой на вид, а глаза весёлые, озорные. Когда он вышел, я спросила: кто, мол, это. Огсолтан-эдже ответила, что такой же, мол, сирота, как и она. И что он будет жить у неё.
Нуры стал работать в нашем совхозе механиком-водителем. На вид он вроде даже простоватым казался, но если возьмётся за какое дело, сразу видно, что знает в нём толк…
Отджа смолкла. Я ждал. Но она сидела, глядя отсутствующим взглядом, и улыбалась тому, что виделось только ей одной.
— Отджа, — позвал я. — Очнись, Отджа.
— Прости, задумалась, — извинилась она, и улыбка медленно гасла на её губах. — На чём я остановилась? Ах да, Нуры…