И вновь маленький смерч передернуло от соприкосновения с морской синью, но путь назад ему был отрезан. Большие столбы теснили его все сильнее. В корчах младший вошел в воду, но не продвинулся больше чем на десяток футов: хлебнув соленой воды, заполучив ее в свои недра, он покраснел, раздулся, вспыхнул изнутри, став прозрачным на мгновение, и Мириам-Лассия увидела, как белым огнем охватило все существа, и без того мучившиеся внутри. Чешуя молодого дракона почернела, готовая обуглиться, лиловые глаза подернулись пленкой, из-под век покатились кровавые слезы. Сердце Лассии сжалось. Не помня себя, она взметнула руки в известном ей простом заклинании исцеления, но оно осыпалось с ее ладоней вместе с кристаллами морской соли. Смерч же продолжал дрожать в агонии. Лассии казалось, что она слышит предсмертные крики заключенных в нем существ. Через мгновение смерч упал, окаменев, в нем больше не было ни жизни, ни подобия ее. Стеклянным мостом, в чью толщу вплавились тела, он протянулся к центру моря. Там образовалась черная воронка, радужное сияние возникло над ней. Соленая вода вскипала, пытаясь залить образовавшийся мост, накидывалась на него, отгрызая мелкими кусками. Но он держался, хоть и покрывался с каждым мгновением все большей соленой коркой.
Диким свистом и воем, похожим на хохот, встретили гибель товарища другие смерчи. Из полукруга они перестроились в ряд, намереваясь по телу его двинуться вглубь. Дева видела, что и в их чревах полно существ: живые столбы намеревались унести их с собой в бездну. Еще не утратив способности сочувствовать живому, Мириам слышала внутри себя скорбный многоголосый вой и зов о помощи, похожий на смертный плач. Он прорывался через визги и отчаянный, истеричный хохот. Вой ветра и шум волн играли им аккомпанемент.
Вот первый черный хобот наступил на мост из мертвецов. Он не покраснел и не обжегся, как убитый. Он лишь попробовал путь на крепость, сделал хобот поуже у основания и, чуть помедлив, двинулся вперед к открывавшемуся радужному свечению, все разраставшемуся над воронкой. Волны моря взъярились, но не могли достать победно шествующего по трупному мосту. С удвоенной силой они вгрызались в переход, но слишком широк он был, и уже второй и третий смерчи шествовали за первым, достигшим сияния. Отчаяние охватило деву, и вдруг она почувствовала огромную силу, словно не в соленой морской воде стояла, а в потоках межмирового астрала, где плещется чистая магическая энергия.
Тем временем к краю моста подошли и самые крупные, главные смерчи. В них не было схваченных существ, заметила Мириам. Она ощутила, что там, подхваченный вихрем и разложенный на мириады частиц, закручен кто-то один, кто-то с огромной магической мощью, живой, хоть и практически развоплощенный. Четыре меньших смерча в почтении присели перед скрытой силой своих господ, словно уступая дорогу. Узкий мост, истончающийся с каждым мгновением, оказался слишком тонким для двух гигантов. И тогда из центра каждого гиганта ударила ослепительная молния. Четыре вспышки – и четыре мертвых смерча полетели в воды, став новым ковром под ноги повелителям.