Он улыбнулся, взял подушку с кровати и положил её на пол, указывая, что мне следует сесть. Я села.
- Хорошо, - сказал он. - Так во что одета ты?
- Я не знаю. Скафандр. Кого это волнует?
- Я думаю, что это должно быть настолько ярким, насколько это возможно, - сказал он. - Для тебя, - пояснил он, и я усмехнулась. - С закрытыми глазами, - напомнил он мне. - Мне придётся ввести наказание за каждый раз, когда я должен буду сказать это тебе.
- Что ты имел в виду? - спросила я лукаво.
- Не искушай меня. Теперь, что на тебе одето?
- Я думаю, толстовка и тоже штаны на шнурке.
- Под ними ничего?
- Я, как правило, не хожу без нижнего белья.
- Как правило?
- Только в особых случаях.
- Иисусе. Я имел в виду под толстовкой.
- Я думаю, майка.
- Какого цвета?
- Белая майка. Чёрная толстовка. Серые штаны. Сейчас я готова двигаться дальше.
Я почувствовала, как он приблизился, его слова были прямо над моим ухом.
- К той части, где я откинусь назад и потяну тебя за собой вниз?
Да.
- Надо мной, - сказал он.
Чёрт.
- К части, где я скажу, что я хочу почувствовать мягкость кудрей на твоём затылке? Знаешь, твои тазовые кожи ощутят мои губы напротив? - пробормотал он мне в кожу. - Чтобы запомнить склон твоего пупка, дугу на твоей шее, волнение твоей... эй.
Я почувствовала его тёплые руки на своих плечах. Я открыла глаза. Я, должно быть, подвинулась к нему, пока мои глаза были закрыты, потому что я была почти у него на коленях.
- Ты должна оставаться на подушке, - сказал он.
Но я не хочу.
- Я не хочу, - ответила я. Мои пальцы болели от необходимости прикоснуться к нему.
- Мы не должны спешить в этом.
Но я хотела.
- Почему нет? - спросила я.
Он уставился на меня. На мои губы.
- Потому что я хочу поцеловать тебя снова, - сказал он. - Но не если какая-то часть тебя до сих пор боится. Боится ли всё ещё какая-то часть тебя?
Что я могла причинить ему боль? Убить его? Если мы поцелуемся? Если мы останемся вместе?
- Я не боюсь тебя, Ной, - сказала я вслух.
- Не сознательно.
- Вовсе нет, - сказала я, перемещаясь назад и скрещивая ноги.
Он склонил голову. Он не говорил.
- Я боюсь... себя, - разъяснила я. - Я не... ч не чувствую, что контролирую себя с тобой.
Он наморщил лоб. Я могла видеть как в его мозгу вращаются шестерёнки.
- О чём ты думаешь? - спросила я.
- Ни о чём.
- Лжец. Ты никогда не думаешь ни о чём.
- Мне интересно, что заставляет чувствовать тебя, что ты под контролем. Что может заставить тебя доверить себя мне.
- Есть успехи?
- Я дам тебе знать.
- Хорошо. - Я взглянула на часы. - У нас есть несколько часов, прежде чем мы должны будем вставать снова.