Батисти был чист. Он больше не находился под наблюдением полиции. Целых пятнадцать лет его фамилия нигде не возникала. Через Симону, благодаря братьям Поли и Морвану, Батисти знал, что кольцо вокруг Дзукки сжимается. Люди из бригады Оша постоянно дежурили у его дома. Они следовали за ним даже тогда, когда он выгуливал своего пуделя. Батисти проинформировал неаполитанцев и послал Маню к Брюнелю, чтобы забрать у того все компрометирующие документы. И передать их в другие руки.
Дзукка готовился к отъезду в Аргентину. Батисти, скрипя сердце, смирялся с этим. Но как снег наголову свалился Уго. Он пылал такой ненавистью, что даже не почувствовал ловушку, которую ему подстроили. Я в этом до конца не разобрался, но одно было совершенно ясно: подосланный Батисти Уго пришил Дзукку так, что бригада Оша не сумела помешать этому. Ош убрал Уго после. С оружием или без, но Уго все равно ликвидировали бы. Но один вопрос оставался: кто убил Маню и почему?
— Батисти, — с уверенностью сказала Бабетта. — Ведь это он заставляет убирать других. Идет большая стирка.
— Ты считаешь, что Морван и Веплер тоже в нее попали?
— Ну да. Я так считаю.
— Но обнаружено только три трупа.
— Появятся и другие, со временем! (Она посмотрела на меня.) Ладно, Фабио, улыбнись.
— Так просто не может быть. Я говорю о Маню. Он не был в этом замешан. Сделав «дело», он рассчитывал смыться. Он говорил об этом Батисти. Видишь ли, Батисти обманул меня во всем, кроме одного. Он очень любил Маню. Любил искренне.
— Ты слишком романтик, мой милый. Поэтому сдохнешь.
Мы посмотрели друг на друга печальными, словно наутро после дикой пьянки, глазами.
— Полный бардак, правда?
— Ты правильно считаешь, моя красавица.
И в центре этого грязного дела оказался я.
Я барахтался в чужом дерьме. Это не была только банальная бандитская разборка. Еще одна, но без сомнения, не последняя. Деньги, власть. Вот вся история человечества. И ее единственный сценарий — ненависть к миру.
— Ты в порядке?
Бабетта нежно тормошила меня. Я задремал. От усталости и от избытка выпитого. Я вспомнил, что, уходя от ребят, я прихватил с собой бутылку виски «шивас». В ней еще кое-что оставалось. Я изобразил Бабетте нечто, сильно желающее походить на улыбку, и с трудом поднялся.
— У меня горючее кончилось. Все, что мне надо, в машине. Ты на меня сердишься?
Она покачала головой.
— Кончай пить!
— Я предпочитаю умереть пьяным. С твоего позволения.
Перед рестораном «Рестанк» спектакль продолжался. Выносили трупы. Бабетта отправилась за новостями. Я сделал два больших глотка. Я чувствовал, как алкоголь разливается по кишкам и разносит теплоту по всему телу. Голова у меня закружилась. Я оперся на капот. Меня выворачивало наизнанку. Я отвернулся к обочине, чтобы меня стошнило в траву. И тут я заметил их. Они валялись в канаве. Еще два трупа! Я даже сглотнул собственную блевотину, и это было отвратно.