– Что там? – нетерпеливо спросил Приходько за спиной Белова. Лишенный обзора, он нервничал.
– Классический расклад, – сказал Белов. – Никогда не думал, что однажды приму участие в подобном шоу. Пусть генерал крикнет, что мы выходим. Потом по обычному сценарию.
– По какому сценарию?
– Излюбленный киносюжет с захватом заложника.
– Думаешь, прокатит? – заволновался Приходько. – Понимаешь, Олежа, теперь, когда я стал миллионером, ужасно не хочется умирать.
– Мне и до этого не хотелось, – вставила Джезла.
– Отпустите меня, оставьте камешки и проваливайте, – предложил Тананзе, дико скосив глаз на пистолет у виска. – Не усугубляйте свое положение.
– Ты лучше кричи своим, жирная скотина, – распорядился Приходько.
– Что именно?
– А что в боевиках кричат. Не стреляйте, откройте ворота и все такое.
– Будь убедителен, – добавил Белов. – Иначе ведь сдохнешь.
– Вы меня все равно убьете.
– Нет. Даю слово русского офицера.
– И я даю! – не удержался Приходько. – Слово украинского прапорщика… Бывшего, – буркнул он себе под нос.
Джезла молчала. Белов подумал, что если она будет стискивать рюкзак с такой силой, то внутри останется лишь алмазная пыль.
– Начинаем, – скомандовал он.
Выведенный на крыльцо Тананзе произнес прочувственную речь. Когда у него заканчивался запал, Приходько сильней прижимал к его голове пистолетное дуло, и тогда генерал обращался к своим охранникам с новым жаром.
Наконец в напряженной тишине Белов вышел во двор и направился к грузовику. Ключ зажигания был на месте. Стараясь не суетиться, Белов завел двигатель, дал задний ход и остановился перед крыльцом. Из кабины ему были видны спрятавшиеся повсюду охранники. Только бы одному из них не захотелось избавиться от хозяина простым и элегантным способом. Достаточно нажать на спусковой крючок, чтобы во дворе началось настоящее побоище. Как потом установить, кто выстрелил первым…
Посигналив, Белов позвал спутников. Украинец старался держаться за широкой спиной Тананзе, ни на секунду не забывая угрожать ему пистолетом. Брошенная на произвол судьбы Джезла следовала за своим избранником, едва переставляя ноги, которые подгибались от страха.
Белов велел всем троим забираться в кабину, мол, в тесноте, да не в обиде. Теперь он тоже держал генерала на мушке. А семь или восемь неприятельских стволов были нацелены на всех них.
Когда подсаживали Тананзе, он ушиб о борт раненую руку и взвыл от боли. Сердце Белова чуть не выпрыгнуло из груди. Его спутники тоже обмерли. Затем напряжение спало. Тананзе с трудом забрался в кабину и тяжело плюхнулся рядом с Беловым. Третье место занял Приходько. Джезле пришлось примоститься у ног мужчин на полу. Ей это определенно не понравилось. Наверное, поза напоминала о тех столетиях, на протяжении которых ее чернокожие братья и сестры вели рабское существование.