О, это был эффектный финал поединка! И такой шумный.
* * *
Пока, судорожно двигая конечностями, М’Биа силился встать, Белов запустил руку под шкаф и возвратился с пистолетом.
Его грудь все еще прерывисто вздымалась, но голос звучал совершенно спокойно, даже безразлично.
– Можешь не вставать, – сказал он. – А отвечать на вопросы придется.
– Фак ю, – выплюнул М’Биа вместе с розовой пеной.
Переднего зуба у него не хватало, а губы увеличились в объеме, как будто накачанные силиконом.
– Хелп ёселф, – ответил Белов. – Сам себя обслужи.
М’Биа отбросил стол, злобно глядя снизу вверх. Если бы взгляд мог убивать, он бы остался единственным живым в этой комнате.
– Тебя послал Кулафье? – спросил Белов.
Это был ненужный вопрос. Разумеется, сержант появился в редакции по заданию майора. Но он молчал. И презрительно кривил толстые губы. Белову это не понравилось.
– Кто, кроме тебя, стрелял в меня сегодня? – спросил он. – Из первого грузовика?
М’Биа сплюнул на пол рядом с собой. Красноватая слюна нитью повисла на его нижней губе. Он вытер ее тыльной стороной ладони.
– Зачем вы отрезаете головы и яйца? – продолжал допрос Белов. – Советую отвечать. Как только мне надоест твое молчание, я прострелю тебе ногу. Потом другую. Ты все равно заговоришь, сержант. Лучше не упирайся.
М’Биа оценивающе посмотрел на него и вздохнул.
– Ладно. – Болезненно морщась, он начал вставать. – Ты ведь все равно не отвяжешься. Я скажу, что, почему и как. Но ты должен дать мне гарантии.
– Какие гарантии?
Покряхтывая, М’Биа выпрямился и принялся растирать бок.
– Здорово ты меня отделал, – признал он. – Не ожидал такой прыти от белявчика.
«Белявчиком» у него был «white one». Белов никак не отреагировал на эту грубую лесть.
– Откуда вы узнали про мою встречу с журналистом? – спросил он. – Наши разговоры прослушивали?
– Ну…
Сатори М’Биа почесал нос, не решаясь продолжить.
– Смелей, – подбодрил его Белов, держа пистолет наготове.
– Я сяду, шеф? – М’Биа кивнул на валяющийся стул. – Все-таки ты мастак кулаками работать.
– Садись. И говори по существу.
– Понял, понял.
Подняв стул, М’Биа неожиданно развернулся на сто восемьдесят градусов и бросился к окну. Стул он держал перед собой, чтобы не порезаться об осколки, прыгая сквозь стекло. «Второй этаж», – вспомнил Белов и открыл огонь.
Пули, одна за другой, вонзались в спину, обтянутую зеленой майкой. Кровавые отметины на ней казались фиолетовыми.
М’Биа издал долгий страдальческий стон. Ножки стула вышибли стекло из рамы, стул полетел вниз вместе с россыпью осколков. М’Биа упал грудью на подоконник и остался лежать в таком положении, слабо подергивая одной ногой.