– Понял, спасибо.
– Да не за что.
Мне было приятно от этого небольшого внимания, ибо чувствовал я себя неуютно, неловко, скованно, и мне было даже страшно, не скрою. Набрав полную грудь воздуха, я продолжил свой путь, прямо как в книге «23 ступени вниз».
Черная винтовая лестница, те же самые холодные черные стены, которые, как мне казалось, были мокрые, я проходил мимо людей, поднимающихся вверх, и их лица казались мне под цвет неоновой лампы, скорее лица мертвецов или зомби из американских ужастиков. Они что-то мурлыкали, уставившись на меня. Я их не слушал.
«Еб твою мать», – это первая фраза, пришедшая мне в голову, когда я очутился в логове «голубых» – пида…ов!
Как же вас много! Как, черт возьми, танцевать тут перед вами, да еще и голым, в одном только убогом бандаже? Подкравшись незаметно к бармену, я сказал:
– Пацанчик, слушай, я новенький, и сейчас мне на сцену, ты мне можешь поставить что-нибудь посимпатичней?
Бармен оказался нормальным малым и сразу все усек.
– Тебе танцевалку или релакс?
– А у тебя Hi-Fi есть?
– Найдется.
Я увидел, что на сцене еще танцевал парень, и попросил бармена:
– Ты скажешь, когда он закончит?
– Да он уже все, вот эту песню доработает и свободен, и ты выходи сразу после него.
– Да, да, хорошо, я знаю.
Я слушал громкий стук своего сердца и чувствовал, как горячая кровь омывает мое лицо. От волнения я вспотел, и сильно и резко захотел писать, но сдержался. Я жадно смотрел на танцора, как он танцует, а тот, в свою очередь, очень умело снял с себя бандаж и остался совсем голый. Прикрывая причинное место левой рукой, он, сверкая загорелой задницей, извивался, как змей около шеста. Но музыка закончилась, свет на секунду погас, ему с визгом поаплодировали, и он испарился, словно его и не было.
– Давай, – подмигнул бармен.
Заиграла музыка Hi-Fi, и я вылез на небольшую сценку с двумя шестами, находящимися по разные стороны. И началось. Если кто-то из «натурального» народа когда-либо в первый раз танцевал перед целой толпой геев, он поймет, какие чувства испытывал я, потому что описать это очень сложно.
Все тело налилось свинцом и не слушалось меня, я не понимал, как мне двигаться в этом чертовом месте, у этого чертова шеста. Я чувствовал на себе многочисленные взгляды, я не мог поднять головы и тем более посмотреть кому-нибудь в глаза. Я задыхался, внутри живота я чувствовал волну тошноты, которая вот-вот вырвется наружу.
«Это не мое, это не мое, это не мое, сейчас доработаю и уйду отсюда на хуй, – сумасбродно твердил я себе. В тот момент я себя ненавидел и одновременно жалел. – Почему я здесь перед этими людьми голый виляю жопой, а кто-то, кому судьба улыбнулась, сейчас спит в роскошной постели со сладкой девочкой и не думает о том, как заработать деньги в стрип-баре. И даже если эта самая девочка бросит его утром, ему может станет немного неуютно, но, в принципе, будет глубоко наплевать, так как в его мобильном телефоне она числилась под цифрой два или восемь, из сотни возможных вариантов. В конце концов, он может сесть в свою шикарную спортивную машину и поехать тусоваться в ночной клуб и знакомиться, знакомиться и еще раз знакомиться. А где-то рядом, пока он будет угощать свою новую подругу абсентом или красным полусладким вином, будут танцевать такие неудачники, как я, Валера и остальные, думая про светлое будущее…»