Махов недоверчиво уставился в тёмные, непроницаемые глаза сидящего перед ним мужчины. Он всё никак не мог поверить.
– Почему Вы меня выбрали? – в десятый, наверное, уже раз, с одними и теми же интонациями, с тем же болезненным недоумением в голосе, как заведённый, снова спросил он. – Почему именно меня?!
– Нипочему, дорогой, – тоже в десятый уже раз терпеливо повторил его чудовищный визави и шутливо развёл руками. – Нипочему! Просто я так хочу! Ты мне нравишься, да?
– Но я хочу понять!..
– Слушай, дорогой! – террорист вздохнул. Он, похоже, начинал всё же терять терпение. – Ты мне просто скажи! Уходишь ты или нет? Не надо много слов!
– Я!.. Я!.. – Махов никак не мог собраться с мыслями. Да и немудрено! В том состоянии, в котором он сейчас находился!.. Шока просто какого-то!!
– Ладно, слушай, да? – террорист всё не сводил с Махова внимательного взгляда. – Мы пришли сюда умирать, а не вести переговоры. Через... – он посмотрел на часы, – 5 минут всё здесь взорвётся, и все погибнут. Твоя женщина и твоя дочь погибнут вместе со всеми. Это неотвратимо... На всё воля Аллаха! – холодно кивнул он, заметив, как вздрогнул Махов – Они погибнут в любом случае. Они уже фактически мертвы! Но если ты не уйдёшь сейчас, ты погибнешь вместе с ними. Ты ничем им не поможешь, ничего не изменишь – просто ты погибнешь вместе с ними, и всё. А зачем?
Почему я всё это слушаю? – с мучительным недоумением спросил себя Махов, − Почему я просто не брошусь на него и не вцеплюсь ему в глотку?! И будь, что будет!!! Охранники далеко, это вполне реально. Погибну по крайней мере, как мужчина. Почему я этого не делаю?! Этот нелюдь, улыбаясь, рассказывает мне, как он убьёт сейчас мою жену и мою дочь, а я сижу и всё это слушаю. Почему просто не брошусь на него!?..
Но он уже знал, что не бросится. Потому хотя бы, что думает об этом. Вместо того, чтобы действовать. Если бы мог – бросился бы уже давно. Сразу! А не рассусоливал бы тут: "почему да отчего?" Сопли бы не размазывал.
Сознавать это было унизительно. Что ты, оказывается, тряпка и ничтожество. Но ещё унизительнее была очевидная совершенно мысль, что и главарь ведь всё это, значит, прекрасно видит. И понимает. Что он, Махов, из себя представляет. (А вернее, что ничего он как раз из себя не представляет!! Ровным счётом!) Что он полное ничтожество. Иначе бы так спокойно бандит с ним себя сейчас не вёл. Не разговаривал бы так вот, дружески, тет-а-тет. А то, вон, даже охранников своих не удосужился подозвать!
Как я теперь жить с этим дальше буду? – похолодев, понял вдруг Махов. – Если сейчас уйду?