Верочка замерла, недоверчиво и с сомнением глядя на всё так же брезгливо усмехавшегося Фалеева. Она, казалось, прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Гнев боролся в ней с внезапно вспыхнувшим желанием.
– Удивляешься? – ехидно поддразнил её Фалеев. – А я просто твоё влечение к себе усилил. Сексуальное. Я теперь могу это делать. Я же тебе говорю, что ты просто сука. И ничего больше. Мразь похотливая. Самка. Пиздой думаешь. Вот я тебя специально оскорбляю и всё это в глаза говорю, а буду потихоньку сейчас твою страсть к себе усиливать, и ты через секунду всю свою гордость и честь забудешь и будешь умолять, чтобы я тебя выебал. На коленях ползать! Я же говорю, что ты просто шваль, подстилка! Не веришь? Ну что, попробуем?
Вера не отвечала. Она уже блуждала глазами и тяжело дышала. Губы её полураскрылись, тело подрагивало, как в предвкушении, предчувствии приближающейся уже истомы.
Переборщил! – с досадой понял Фалеев. – Всю игру испортил! Надо было ей поменьше поначалу дозу-то дать. А то она уже почти готова.
– Шлюха ты! – устало заключил он. – Проблядушка. Дырка говорящая. Как и все вы, – и откинувшись на подушку и заложив руки за голову, принялся с вялым любопытством наблюдать за женщиной. Он уже знал, что сейчас будет.
…………………………………………..
Тьфу ты, блядь! – Фалеев, отплёвываясь и хватая воздух, вынырнул из пучины захлестнувших его воспоминаний. Ибо дальше вспоминать было решительно уже невозможно. Это надо было просто вычеркнуть, вымарать навек из памяти! и как можно скорее. Забыть, забыть навсегда!
Об этой обезумевшей от похоти самке. Как муж её потом с огромным трудом оттаскивал. Чтобы Фалеев убежать смог. Ретироваться позорно.
Фалеев вдруг припомнил, как один его приятель-медик, ещё в бытность их студентами, рассказывал ему про бешенство матки. Болезнь, дескать, такая есть. У баб. Когда они на мужиков бросаются. Именно бросаются. Без всяких преувеличений. Вот здесь было, по всей видимости, нечто подобное. Только сильнее, наверное, в сто раз. Или в двести. И в сто раз, соответственно, более отвратительное.
Тьфу! – Фалеев опять затряс головой и заплевался. – Тьфу!! Тьфу! тьфу! тьфу! Забыть!! Забыть, забыть, забыть! Забыть!!!
6.
Захлопнув дверь, Фалеев замер и прислушался. Из квартиры напротив доносился какой-то неясный шум и грохот. Кажется, очнувшийся муж там разбирался со своей не в меру шаловливой ненаглядной. Чего это та им так сразу раскомандовалась? А может, просто по-прежнему удерживал её от посягательств на тело Фалеева. Фалеев невольно поёжился. Твою мать! Вот ещё проблема! Ладно, посмотрим... Там видно будет.