СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 30-й.
И настал тридцатый день.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Христос был казнен. Сейчас нет казней. Означает ли это, что мир стал лучше?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Нет. Мир не стал лучше. И люди не стали лучше. Ничего не изменилось с тех пор.
СТИХОТВОРЕНИЕ.
«Крутится, вертится шар голубой;
Крутится, вертится над головой;
Крутится, вертится, хочет упасть…»
Песенка.
«Я мог бы выпить море…
Я мог бы стать иным…
Вечно молодым…
Вечно пьяным…»
Современная песня.
Услышав знакомый металлический стук, Стасов быстро подошел к тормозам.
– Стасов, на вызов! – дверь была толстая, голос коридорного был еле слышен.
– С документами?
– Да, с документами.
– Пять минут!
– Чего там? – лениво поинтересовался один из сокамерников, на секунду отрываясь от нард. – На вызов, что ль?
– Да, – неохотно буркнул Стасов, роясь в бумагах.
– Адвокат?
– Да нет, следак, наверное.
Стасов быстро проверил бумаги, бегло похлопал себя по карманам – так… зажигалка, сигареты… – и постучал кулаком в дверь камеры: «Готов!»
– Фамилия-имя-отчество? – коридорный вопросительно смотрел на Стасова.
– Стасов Валерий Михайлович.
– В карманах чего есть?
– Зажигалка и сигареты, – Стасов достал из кармана пачку «Явы».
– Проходи.
Стасов молча присоединился к небольшой группе других таких же заключенных.
Лестница. Коридор. Снова лестница. Опять коридор.
– Стасов?
– Я!
– Шестой кабинет, – разводящий кивнул головой на дверь.
Стасов потянул на себя ручку. Стол, стулья. Убогая обстановка следственного кабинета. Двое незнакомых мужчин.
– Здравствуйте… – несколько растерянно произнес Стасов. Это еще кто?! Он вообще-то ожидал увидеть следователя.
– Проходите, проходите! – один из мужчин, постарше, указал на свободный стул. – Зам. начальника отдела МУРа…
– (Так!.. – похолодев, понял Стасов. – Опера с Петровки… Чего этим козлам здесь надо?!.. А следователь где?!) А следователь где? – вслух поинтересовался он.
– Следователя сегодня не будет! – хохотнул второй опер, помоложе. – Зачем нам следователь? Мы с тобой сегодня так просто побеседуем. Без протокола. За жизнь! Не возражаешь?
Стасов промолчал и нехотя сел на стул; настороженно посматривая на своих неожиданных гостей. Внутри у него всё сжалось. Ничего хорошего он от этой встречи не ждал. Что такое петровские опера, он знал прекрасно. И про все эти их «разговоры». «За жизнь!» Правда, здесь не Петровка. Особо-то не порезвишься. В тюрьме бить не разрешают… А впрочем, хуй их знает! У нас всё возможно. Ладно, посмотрим.
– На свиданье-то ходил вчера? – зам. начальника весело подмигнул Стасову. – Жену видел?
