Нет! Он прекрасен – и душой, и телом. Он был так изящен и невинен, когда она писала его. Но с тех пор многое изменилось. Она вспомнила, как его руки обхватывали ее шею, когда они занимались любовью. У нее на животе появились синяки от его толчков. Но вслед за этим последовало письмо, в котором он просил прощения, говорил о безумии, которое нашло на него, и обещал, что никогда больше не выйдет за границы разумного. Слова устремлялись со строчки на строчку, как будто бежали от него, как будто он не мог надолго удержать их.
Она должна обсудить это с ним. Экипаж доставил ее к его дому, и она гордо прошла по дорожке, кивая желтым макам, как будто признавая их красоту и приглашая убедиться в ее собственной.
Виктор открыл дверь, поклонился и тяжелыми шагами ушел в одну из многочисленных темных комнат этого огромного дома, в который, как заметила Розмари, едва проникал солнечный свет. Нужно как-нибудь исправить это, если она собирается здесь жить. Жить с Дорианом Греем! Это все еще звучит как несбыточная мечта!
Прежде чем подняться наверх, она заглянула в столовую, чтобы посмотреть, повесил ли он картину, как обещал. Нет, но, очевидно, он повесил ее где-то еще, потому что она больше не была прислонена к камину. Интересно, куда?
Она вошла в спальню, и, как только увидела плотно задернутые шторы и тщательно заправленную кровать, которая выглядела такой нетронутой, такой строгой, ее пронзило воспоминание о том, что произошло здесь в прошлый раз. Наслаждение – да! Она чувствовала наслаждение, но жестокость, которую он проявил потом… Она кричала, она просила его перестать, но он продолжал и чуть не убил ее. Ей стало трудно глотать, когда она подумала о том, как его пальцы сжимали ей шею. Даже если он на секунду захотел ее смерти… Нет, конечно, нет. Она знает его, он никогда не был убийцей, даже в мыслях. Его душа так же прекрасна, как и его тело! Он просто увлекся, ведь так он ей написал, и, наверное, искушенные в любви люди считают это естественной частью процесса. Когда-нибудь она тоже научится получать от этого наслаждение.
Розмари разделась, стоя возле зеркала, но не отваживаясь заглянуть в него, и забралась в постель, свернувшись там, как конфетка, завернутая в бумагу. Виктор наверняка предупредил Дориана о ее приходе. Он появится с минуты на минуту. Он постучит или сразу войдет? Она уже принадлежала ему или ее все еще нужно было добиваться? Она чувствовала, что должна подготовиться к чему-то, но не знала, к чему. Его указания были простыми. Она должна была прийти, лечь в постель и дожидаться его, и вскоре он придет и окажется сверху и внутри. Но неприятные мысли все равно не давали ей покоя.