Но, неожиданно выяснилось, что с Маныч-Гудило все не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Девять десятых акватории озера и его береговой линии принадлежали заповедникам. Большая часть – калмыцкому «Черные земли», а чуть меньшая – Ростовскому. И пускать нас туда никто не собирался. А уж о каких-то погружениях и вообще не могло быть и речи. Едва мы об этом заикнулись, в тоне разговаривающих с нами неожиданно зазвучали столь железные нотки, что возникло ощущение, что именно там спрятаны золото партии и ядерный щит Родины, на которые мы по незнанию и покусились. Обычно достаточно действенные аргументы типа «пресса» и, особенно, «телевидение» здесь не помогали абсолютно.
Открытым для доступа оставался лишь маленький кусочек ставропольского побережья озера, куда мы сначала и решили отправиться. Но прежде чем мы покинули Дальний, нам предстояла еще одна неожиданная, а в нашем положении так и где-то даже зловещая встреча. Тамошний проселок, идущий вдоль берега водохранилища, не предполагает двустороннего движения и встречные машины съезжают в камыши, давая проезд друг другу. В общем, наш микроавтобус упирается лоб в лоб во встречные потрепанные «жигули», а в них оказываются отец и сын Переваловы, с безумно фальшивой радостью приветствующие нас. Говорят, что стало вот очень интересно посмотреть на то место, где они в прошлом году так испугались и понять, кто же их так напугал, но по глазам видно, что врут. Причем врут отчаянно. Но разговора, все равно, не получается. А в ответ на, в сущности, невинный вопрос: «голоса по ночам не мучают?», срываются буквально на визг, требуют прекратить съемку и грозятся полицией.
В общем, уезжали мы из Дальнего с довольно тяжелым сердцем, украдкой поглядывая на глубоко задумавшегося Андрея. Черт его знает, смотрел он там кому-нибудь в глаза или нет, и что же нам теперь со всем этим делать?
Но перед отъездом на Ставрополье у нас была еще одна небольшая проблема. Светлане, колдовавшей в своей палатке над взятыми с бедного Андрея пробами Веселовского чудовища, надо было их как-то спасти или, как она сама выражалась, «перевести образцы из временных в постоянные», а сделать это можно было лишь в какой-то стационарной лаборатории. Безуспешно разыскивая ее по местному райцентру, мы совершенно неожиданно наткнулись на экспедицию географов и геологов из Москвы, занятых исследованием геологического прошлого озера Маныч-Гудило. Ожидая Светлану, которая довольно долго возилась со своими образцами, мы узнали от них массу любопытных подробностей. Особенно охотно общался с нами некий Игорь, научный сотрудник географического института и стареющий ловелас, даже всучивший мне свою визитку на случай будущей непредвиденной встречи в далекой Москве.