Хозяйка квартиры спросила, потирая ушибленный лоб:
– Тебя как зовут?
– Меня – Ольгой, а тебя?
– Хочешь – верь, хочешь – не верь. Меня тоже Ольгой.
– Кто бы сомневался, – ухмыльнулась Ольга.
– А тогда кто мы? – спросила вдова.
– Надо думать. Предположим самый простой вариант. Мы – близнецы, да еще, из-за такой схожести, однояйцовые. У матушки случились тяжелые роды, она была в таком состоянии, что ничего не помнила, а ей потом сказали, что она родила девочку, одну, а вторую налево за бабло продали. Так.
Жили мы с тобой разными жизнями, и события у нас должны быть тоже разные. Вот я, например, в шесть лет звезданулась с велика, и у меня на левой ноге, под коленкой, остался довольно внушительный шрам. А у тебя что есть?
– И у меня тоже шрам на левой ноге, тоже с велика в шесть лет летела, – ответила вдова и для убедительности подняла штанину розовой шелковой пижамы.
Сравнили: один к одному.
– Ничего не понимаю. А знаешь что, покажи-ка мне одну вещь, – и с этими словами Ольга вплотную подошла к вдове.
– Что показать? – испугавшись такого напора, женщина стала медленно пятиться назад.
– Стой! Не шевелись, – приказала Ольга и, схватив за рукав, стянула шелк с плеча – на теле у той оказалась изящная тату в виде стрекозы. Ольга тоже медленно освободила свое левое плечо от свитера, там была точно такая же стрекоза.
– У кого колола? У Жорика?
Вдова медленно покачала головой в знак согласия.
– Я теперь поняла. Да. Ты – «овечка Долли»!
– Совсем рехнулась. Сама овца, – вдова вырвалась из цепких рук Ольги.
– Ты клон. Когда успели-то?
– Оль, ты совсем дура. Какой клон? Тогда даже понятия не имели. Думай. Это что-то другое.
– Так. Вариант с клоном не катит. Значит, возвращаемся. Говорят, что у таких близнецов и жизненные ситуации тоже совпадают. Положим, совпало. Но ведь ты вышла замуж, а я ведь нет. Тащи мужа своего сюда.
У вдовы округлились глаза от испуга и удивления:
– Так он же умер, – еле слышно прошептала вдова.
– Фото. Фото тащи, – раздраженно сказала Ольга. Женщина через минуту появилась, трепетно держа в руках богатую рамку, перетянутую траурным крепом, и протянула ее Ольге. Та взяла и почувствовала, как ее затрясло от волнения. Она медлила, но, пересилив себя, повернула фотографию лицом к себе и ахнула:
– Это же Олег! – сказала, как выдохнула.
– Да, это мой покойный муж – Ковалев Олег Игоревич. А что?
– Какой покойный-то? Да я сегодня, только что, разговаривала с ним по телефону.
– Ты врешь. Я тебе и свидетельство покажу, и могилу, и фото.
– Могилу не надо, тащи еще фото с похорон.
Через миг у Ольги в руках были фотографии. А вот и гроб с покойником. Это одновременно был он и не он. В гробу лежал мужчина средних лет, упитанный и ухоженный, словом – барин, хоть и умерший. Ольга же знала Ковалева худого, замотанного тяжелой жизнью мужичка, отца многодетного семейства.