— Галь, — тихо спросил, прекрасно помня, какие замечательные звукопроницаемые здесь стены и дверь в комнату, между прочим, открыта, — почему Надька раньше была на пятидневке?
— Лучше одной дома сидеть без присмотра? — так же тихо ответила Галина. — Сам знаешь, какие у меня смены. Лучше ночью в садике. Она иногда со сна вскакивает и зовет. Нехорошо, когда рядом никого нет.
— Ну, вот у Ольги бабка с ребенком сидит. Есть же какие-то родственники. У тебя, — он замялся и продолжил, — у мужа бывшего…
Она вздохнула.
— Есть. И для всех мы чужие. Все страшно стараются забыть о нашем существовании. Такие вот дела.
— Не понял, — озадаченно сознался Сашка.
— У меня отец казах, и это достаточно заметно. Я нерусская, — раздельно сказала. — По, паспорту — да, а по жизни — нет. Неполноценная. Метиска. Пятая категория. Еще скажи, не понял.
— Я что, сплю с твоим отцом? Какая разница!
Одним движением Галя перевернулась. В темноте комнаты лицо было плохо видно, но ему и не требовалось. Прекрасно знал все подробности, вплоть до мелких морщинок в уголках глаз. Не классическая красота с идеальной симметрией, но так еще лучше, выразительнее и привлекательнее.
— Мой замечательный наивный мальчик.
Она нежно его поцеловала.
— Может, мне поблагодарить Бога, за то, что он стукнул тебя по башке, или ты в принципе умудрился ничего не заметить в окружающем мире? — В голосе была хороша знакомая смешинка. — Вроде неглупый. Чему вас там учили, в вашем детдоме имени маршала Василевского?
— Если для того чтобы тебя встретить, необходимо было заработать выпадение памяти, меня цена устраивает, — сердито сказал Сашка. — Только я не мальчик.
— Ты мой волшебник, — прижимаясь всем телом, согласилась Галя, — мне все время мало.
— Стоп! Начали — договаривай!
— Ну, чего ты хочешь нового услышать? — потершись носом о его щеку, спросила. — Как в нашей доблестной армии называют нацменов? Чурками, чушками, чурбанами, чучмеками и просто «черными»? Разве в официальных речах не произносят.
Ха, подумал Сашка, никогда не замечал, все на букву «ч». И черти, черномазые тоже. Можно подумать, они нас между собой ласковыми словами называют.
— Нет, существует еще огромное количество вариантов и определений, — горячо говорила Галя, — но все они имеют остаточно явную унизительную окраску. И очень часто очередного козла совершенно не интересует, что у тебя за душой. Он видит внешность или заочно ознакомился с анкетой и считает себя вправе высказаться. А что существует две стороны, никогда на ум не приходило? Их реакцию отследить? Это… очень неприятно. И когда тебе говорят: ты замечательный работник, хотя и… страшно хочется плюнуть в рожу. Это не похвала, это тебя снисходительно выделяют из кучи тупых. Сам при этом далеко не выдающийся мыслитель современности. Но начальство. Ты ему улыбайся и благодари. Мало приятного постоянно слышать и ждать оскорблений. Услышать за спиной «казах» (без всякого отношения к тебе) — а внутренне вся сжимаешься заранее в ожидании ругани. Ты сказал без всякой задней мысли «восточная красавица», а у меня сразу в сердце иголка. Восточная!