— Ага, мировая революция. Когда это у нас в последний раз вспоминали? Не иначе, в конце двадцатых.
— Попробуй еще раз внимательно прочитать «Краткий курс». Внимательно рассматривая изменения в стране и причины. СССР был очень разный. Двадцатые, тридцатые, сороковые и даже начало шестидесятых. Интернационализм большевиков, Империя Сталина и начало военного режима.
— Хе.
— А как еще назвать события сорок седьмого года? Не просто Сталин умер в сорок седьмом, причем смерть достаточно подозрительна. Партию убрали от власти. Половину Политбюро расстреляли. Это ж не скрывается, прямо видно за обычным словоблудием. Марксизм выхолостили и заменили национально-державными идеями. Про интернационализм забыли и подняли на щит славянство. Поначалу ведь вполне в русле сталинских идей шло, явные изменения проявились со временем… Мы и сейчас официально следуем идеям Ленина-Сталина. Рассматриваем их несколько под другим углом. Когда-то на окраинах строили заводы и развивали промышленность. А теперь нацрайоны превратились в поставщика дешевой рабочей силы. Кто ниже шестой категории, живут впроголодь и нередко вербуются куда угодно, лишь бы удрать из абсолютного тупика. Там хоть кормят. Дохнут на тяжелой работе, а все равно идут. С медициной и образованием у нацменов вообще сплошной ужас. Кто пойдет работать в глухомань? Самые никчемные.
— Интересно, сколько положено за антиправительственную пропаганду? — задумчиво поинтересовался Сашка.
— Мы живем в национально-сословном обществе, где представитель славян имеет льготу от рождения, и оно достаточно стабильно. Без внешнего толчка (а кто полезет на ядерную державу) прекрасно просуществуем еще долго, отгородившись от внешнего мира, — продолжала Галина свое.
— И можно ли считать агитацией речи, произнесенные женщиной в позе «зю».
— Это как? — запнувшись от неожиданности, спросила.
— А вот так! — сгребая ее в охапку, зарычал.
Нет, в продолжении недозволенных сказок Шахерезады он абсолютно не нуждается. И дело даже не в том, что в его сердце стучит страсть срочно написать донос, — вот уж чем совершенно не страдает. У солдата немного другая система грехов. «Не убий», «не укради» — чушь. Смертных грехов всего три. Бросил раненого товарища (убитого тоже не рекомендуется, но здесь по-всякому случается), струсил в бою и заложил сослуживцев. Причем все три могли караться смертью реально. Все остальное — чушь. И уж таиться от близкого человека — так проще разорвать отношения. Без доверия нельзя.
Хуже: она сейчас договорится до крика и выставит его из дома. Его не волнуют страдания басмачей любой породы, а вот расставаться с Галей он не собирается. И надо срочно отвлечь. Самым лучшим на свете способом. Сам напросился — теперь сам и постараться должен. Причем гораздо важнее дать ей реальный кайф, выбивающий из головы посторонние глупости, чем самому получить.