— Мне нужен электронный ключ, — говорит Хеннинг со всей возможной вежливостью. Женщина все еще не может оторвать от него глаз, но все-таки заставляет себя выбраться из защитной оболочки. Она начинает копаться в бумагах, разложенных на столе.
— Э-э, да. Э-э-э-э — а как вас зовут?
— Хеннинг Юль.
Она замирает и снова поднимает на него глаза. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем женщина произносит:
— Так, значит, это вы, понятно.
Он смущенно кивает. Она выдвигает ящик, поднимает какие-то бумаги и находит электронный ключ и футляр.
— Я дам вам временный ключ. Производство новых занимает время, потом ключ надо зарегистрировать вон в той будке, и только потом вы сможете открывать двери самостоятельно, и — да, вы знаете. Код 1221. Нетрудно запомнить.
Она протягивает ему ключ.
— И еще мне надо вас сфотографировать.
Он смотрит на нее.
— Сфотографировать?
— Да. Для электронного ключа. И для ваших статей в газете. В общем, мы убьем двух зайцев, так сказать, ха-ха.
Она пытается улыбнуться, но губы ее чуть заметно дрожат.
— Я ходила на курсы фотографов, — заявляет она, предваряя его скептические замечания. — Просто стойте там, где стоите, а я сделаю все остальное.
Из-за стойки появляется фотокамера со штативом. Женщина устанавливает ее. Хеннинг не знает, куда надо смотреть, и просто глядит вперед.
— Вот так! Попробуйте улыбнуться!
Улыбнуться. Он не помнит, когда улыбался в последний раз. Она быстро щелкает три раза подряд.
— Отлично! Меня зовут Сельви, — произносит женщина и протягивает ему руку над стойкой. Он пожимает ее. Мягкая приятная кожа. Хеннинг не помнит, когда последний раз прикасался к мягкой и приятной коже. Она достаточно крепко пожимает ему руку. Он смотрит на нее и разжимает ладонь.
Когда Хеннинг разворачивается и уходит, он думает о том, заметила ли она, что у него на губах почти сформировалась улыбка.
По дороге из приемной на третий этаж Хеннингу приходится не менее трех раз воспользоваться новым электронным ключом. Кроме того факта, что редакция по-прежнему находится на старом месте, ничто не напоминает ему о помещении, в которое он пришел работать почти два года назад. Теперь здесь все новое, даже ковролин. Кругом белые и серые поверхности, появился кухонный закуток, в шкафчиках наверняка стоят чистые стаканы и чашки, на столах и стенах — жидкокристаллические мониторы.
Он оглядывается. Четыре кругляшки. Как минимум два красных аппарата с пеной. Хорошо. Или, скорее, нормально.
Помещение имеет форму большой длинной латинской буквы L. У окон, разделенные ширмами из цветного стекла, стоят письменные столы и стулья. Здесь есть комнатки размером в один квадратный метр, в которых можно взять конфиденциальное интервью или спрятаться от шума. Есть туалеты. Даже туалеты для инвалидов, хотя, кроме него, здесь не было ни одного человека с физическими недостатками. Но на сей счет наверняка существуют правила. Кофеварка была всегда, но теперь у них есть