– «Эммм… Ну это же…» – я ткнул копытом в сторону послания, недобро посверкивающего на столе скрепляющей его печатью. Для себя я давно и прочно решил держаться подальше от царственной особы, правящей этой страной. Что-то в глубине меня страстно желало оказаться как можно дальше от этого существа, по слухам, обладавшего непредставимой силой и властью.
– «Да, это послание от нашей любимой Принцессы» – вступила в разговор Бабуля. Она присела рядом со мной и, как всегда, в минуты моих душевных терзаний, принялась успокаивающе поглаживать меня по голове – «Не стоит так волноваться, дочка. Она добрая и мудрая, и я уверена, что она сразу же полюбит тебя, как полюбили мы. Ну же, давай, прочти его!».
На мой взгляд, это было крайне сомнительным вариантом, и уже сейчас я мог навскидку представить реакцию «мудрой и доброй» Моллестии на факт одержимости каким-то древним духом одной из ее подданных. И к сожалению, ни один из них не был для меня хотя бы минимально утешительным. Вздохнув, я протянул ногу, подгребя к себе удивительно тяжелый для своего размера свиток, и поколебавшись, разорвал скрепляющую его ленту.
Получателю сего приказа надлежит в кратчайшие сроки и не позднее десяти дней с момента получения оного лично прибыть в Замок Кантерлот, удостаиваясь персональной аудиенции нашей Возлюбленной Принцессы Селестии Эквестрийской.
Второй секретарь ее величества, Фрайт Ньюсенс.
Прочитав послание, я даже не заметил, как испустил столь громкий выдох облегчения, что чуть не упустил в тарелку укатившийся от меня свиток.
– «Фуууух! Веревки с мылом не прислали – это уже хорошо!». Увидев непонимающее выражение на мордах моих домочадцев, я любезно пояснил – «Был у нас в древности такой любопытный обычай – властелин посылал провинившемуся подданному веревку и мыло, с дружеским советом не тянуть и не заставлять повелителя самолично организовывать ему казнь». Ндя, кажется, это прозвучало не слишком вдохновляющее, судя по ужасу и смятению, нарисовавшихся на мордах Бабули и Графита. Пускай – лишь бы им никогда и в голову не пришло пытаться призвать что-нибудь из наших дней, на свою конскую голову.
– «Похоже, мной слишком плотно заинтересовались, для того, чтобы просто попытаться убежать» – вновь ткнув копытом в норовивший свернуться листок, я предложил – «А что если написать, что я исчезла? Испарилась? Развоплотилась, в конце концов, а? Думаю, тогда-то меня точно оставят в покое!».
Сомнение, четко написанное на их мордах, убедило меня более не поднимать эту тему. «И почему мне так не везет?».