– «Да мне уже плевать на стражу! Что изменится от того, что меня тут найдут – моя камера? В ней, по крайней мере, меня мучают только кошмары, а не доморощенные Мстители, Человекопауки и прочие Бэтмены, вашу мать!» – уже не сдерживая себя, зашипел я, все больше и больше повышая голос – «Где были вы все, когда это только начиналось? Где были вы все, когда целый год этот sedoy pedrila похищал и истязал десятки пони, а? Но стоило лишь кому-то взяться за это дело – как тут же изо всех щелей, как тараканы, вылезли советчики с их ahuyennimy идеями, принцессы с гениальными планами, ночная стража, неспособная даже…».
– «Стоп!» – суровым шепотом рявкнул единорог, притягивая меня к себе и затыкая копытом мой рот – «Ответь мне – я не ошибся, и ты действительно Скраппи Раг?».
– «Уфу!» – здоровенное, испачканное в снегу и каменной крошке копыто кого угодно заставит быть лаконичным.
– «И принцессы знают обо всем происходящем?».
– «Уф-фу!» – энергичный кивок был настолько энергичным, что едва не вывихнул мне шею.
– «Так значит, скоро…».
– «Ме-а» – а вот тут парняга в пролете. Никто не знает, что я тут. Никто.
– «Скажи мне, кто ты?» – убирая копыто от моего рта, заинтересованным голосом произнес незнакомец, присаживаясь на краю балкончика – «Тебя послали принцессы, замаскировав под эту Скраппи Раг, чтобы вывести на чистую воду Стар Брайта с его прихлебателями?».
«Сказать или нет?» – меня вновь принялись одолевать сомнения – «Хотя, лучше будет приберечь эту карту на крайний случай, если этого мстителя в сияющих доспехах вновь охватит острый приступ п0л0динизма. И пусть научиться тому, что все не так просто в этом мире».
– «Меня доставили сюда, похитив из Кантерлота, связанную, избитую, истощенную. Брайт заковал меня в цепи, а ты – пытался сбросить в колодец. Вы все только и делаете, что изгаляетесь надо мной, пытаясь узнать – кто же я такая. Так вот, мой дорогой паладин, я сама не знаю, кто я. Но одно я могу сказать точно – то, что тут твориться, должно быть прекращено. И именно с этой целью я и сунула голову в это логово зверя. Но увы…».
Единорог молчал, в упор разглядывая меня из-под своей матерчатой маски. Звон падающих капель редел, по мере того, как высоко, на самом верху громады каменной трубы, разгорался широкий круг громады колодезного зева, приветствуя наступление зимнего утра. Вздохнув, я почувствовал, как мне не хочется возвращаться в холодную, сплющенную, вонючую камеру, чтобы вновь, раз в день, жрать подгорелое пшено под ехидные замечания полосатых надсмотрщиков.
– «Ну что же» – наконец, нарушил молчание незнакомец, по-видимому, приняв какое-то судьбоносное для меня решение – «Мы выяснили, что мы с тобой на одной стороне, маленькая кобылка, и это значит…».