– «Ааааа! Кто это?!» – пискнул я, опрометью бросаясь в кровать, с головой зарывшись в огромное одеяло – «Изыди, демон, я повелеваю тебе! Живой не дамся![121]».
– «И это та, кого Госпожа сподвигла на всю эту бредовую затею?» – фыркнула, подходя к моей кровати, незнакомка – «Так, Грасс, давай-ка, вынимай ее из одеяла и сажай вот на этот стол. Все-таки, эта работа больше по твоей части, гувернантка Ее Высочества».
«Похоже, от осмотра мне никак не отвертеться» – подумал я, отойдя от неожиданности и принимаясь развлекаться на полную катушку, заставив сестру ловить себя по всей постели, а вдобавок, злобно щелкнув зубами на сунувшуюся ко мне синюю пегаску.
– «Ну как большой жеребенок, честное слово» – вдохнув, покачала головой она, когда я наконец угомонился и дал усадить себя на низкий столик у окна – «Пожалуй, нужно будет сводить тебя на сеанс магическо-резонансной энцефалографии – похоже, вселившийся в тебя дух мог что-нибудь и повредить в твоей маленькой пустой головке… Если, конечно, нашел там что-нибудь».
«Оп-па!» – я застыл, даже забыв, что должен пищать, когда синяя незнакомка уверенно, но аккуратно, снимала с меня присохшие к шкурке бинты – «Это что же, все мои старания держать этот факт в тайне пошли по п… Провалились, да?». Невозмутимо стоявшая рядом Грасс промолчала, ответив на мой испуганно-вопросительный взгляд лишь подмигиванием и ироничным изгибом рта, видимо, не собираясь ничего объяснять и внимательно следя за работой своей знакомой.
А посмотреть было на что. Синяя пони работала быстро и уверенно, умудряясь снимать политые шипящей белесоватой жидкостью бинты так, что они сами отставали от шкурки, не причиняя мне ни малейшего неудобства.
«Кег… Кег… Где-то я уже слышал это имя».
– «Тоже мне, врачеватели!» – неодобрительно ворчала она, разматывая находящиеся на мне бинты и с интересом разглядывая обработанные врачами ранки, ссадины и порезы. Несколько подсыхающих пролежней она, совершенно справедливо, на мой взгляд, проигнорировала, видимо, посчитав заниматься этими «мокнутями»[122] ниже своего достоинства, а вот рана, открывшаяся под присохшим к ноге бинтом, заставила ее нахмурится. Сглотнув, я отвел глаза от широкой, бугристой полосы рваной плоти, от локтя, через колено и до самого копыта змеей закручивающейся по моей ноге, заставляя меня очень выразительно хромать при каждом шаге.
– «Словно через овощерубку пропустили» – прошептала при виде открывшегося ей зрелища Грасс – «Ты знаешь, теперь я понимаю, что она была права – нельзя показывать родителям такое. Они хоть и повидали в своей жизни всякое, но увидеть, что что-то подобное случилось с их дочерью...».