Телега подкатила к дому Чжао Юй-линя. Вся семья сидела за ужином. Сунь внес корзину с картошкой и объяснил, что старуха Тянь прислала это в подарок пастушку.
— Поужинай с нами, — пригласила хозяйка. — Со-чжу, принеси чашку и палочки.
— Спасибо, Со-чжу, не надо! — отказался возчик. Окинув взглядом стол, на котором находилась только капуста, стручки зеленого перца и жидкая кукурузная каша, он неодобрительно покачал головой:
— Непонятный ты для меня человек! Председатель, а хлебаешь жиденькую кашу, когда мог бы кушать пшеничные лепешки.
— Что слышно в деревне? — пропустив мимо ушей замечание возчика, спросил Чжао Юй-линь. — Довольны бедняки? Как думаешь, розданной одежды хватит людям на зиму?
— Бедняки только тем недовольны, что председатель самого себя обидел. Все меня спрашивают: разве председатель Чжао не бедняк? Почему же ему ничего не дали? Я им, конечно, объяснил, что раньше председатель Чжао, подобно всем нам, был гол, как сокол, и звали его не председателем, а голодран… — даже и повторять неудобно, — а теперь, когда все мы людьми стали, председатель Чжао среди нас большим начальником сделался, а большой начальник для людей работает. Кто о других заботится, тот самого себя обязательно обижает. А по совести говоря, такая ситуация больше всех меня расстраивает! Предполагаю я, что иностранные капиталисты с империалистами над деревней Юаньмаотунь очень смеются. И такая их, можно сказать, идеология определенно свою базу имеет. Что это за деревня, которая одного председателя прокормить не может!
— Ай ты, старый враль! — добродушно расхохотался Чжао Юй-линь, старательно обмакивая в сою капустный лист. — Чего же ты меня срамишь? Гляди, вся семья у нас теперь приоделась. — Он указал на себя, жену, Со-чжу и пастушка. На всех были потрепанные ситцевые рубашки, полученные Чжао Юй-линем в третью очередь из помещичьего старья.
Речи на эту тему Чжао Юй-линь слышал уже не раз и даже в собственном доме. Первой заговорила его жена. Увидев, что другие несли с большого двора целые узлы, она заметила:
— Нам должны были дать вещи в первую очередь, а досталось всего несколько старых рубах. Как же мы зиму переживем?
— Во времена Маньчжоу-го совсем голыми ходили, а теперь кое-что имеем, — ответил Чжао Юй-линь.
Жена перечить не стала. Она была мягкой и покорной женщиной, и хотя много горя пришлось хлебнуть ей за эти годы, ни слова упрека не сорвалось с ее губ. Она любила этого умного, смелого и честного человека. Муж был для нее всем. Сейчас он стал председателем, и все говорили, что и ее тоже люди стали больше уважать. Но что значит быть председателем, она не понимала. Она только замечала, что с тех пор, как муж сделался председателем, он начал вставать до света, ложиться за полночь, все время был занят делами крестьянского союза и совсем забросил свое хозяйство. У него даже не было времени воды и хворосту принести. От того, что муж стал председателем, ей не стало легче, но она смирялась со своим новым положением и ничем не выказывала недовольства. И если он так сказал, значит большего и действительно не надо.