Миньсиньтуньцы подняли невообразимый шум.
— Не возьмем! Не возьмем! — кричали они. — Как можно! Нам не надо! Не станем обижать наших братьев!
В конце концов вопрос уладили, пойдя на взаимные уступки.
После общего собрания активисты обеих деревень устроили совещание. На нем было решено: принять в подарок от деревни Юаньмаотунь один стог соломы и сто кругов жмыха. Го Цюань-хай объявил, что посланный им к Сяо Сяну человек вернулся и привез ответ. Начальник бригады сообщил: конфискованное имущество помещика Тана Загребалы принадлежит крестьянам деревни Юаньмаотунь. Что касается движения «выметал», то это был опыт массовой работы уезда Хулань, который оказался успешным в районе Чанлина, где соответствовал времени и обстановке. В данном случае он неприменим. Но так как люди приехали с самыми добрыми намерениями, нельзя допустить, чтобы возникли какие-нибудь распри между двумя деревнями. Необходимо радушно встретить гостей, устроить им угощение и проводить с почетом.
— Долг гостеприимных хозяев, — сказал Го Цюань-хай, — мы уже выполнили. Обед готов, и хотя особенного у нас ничего, конечно, нет, однако каши хватит на всех. Время уже позднее. Солнце скоро сядет. Прошу дорогих гостей не побрезгать нашим скудным угощением!
После обеда миньсиньтуньцы свалили на сани солому и жмых и с веселыми песнями отправились домой. Юаньмаотуньцы, колотя в гонги и барабаны, проводили их за ворота. Было самое холодное время зимы. Вновь закрутила метель. Снег набивался в рукава и за шиворот, руки и ноги коченели, усы и бороды покрылись инеем и стали седыми.
Вскоре после того, как гостей из деревни Миньсиньтунь с почестями проводили, во дворе и на улице возле дома Тана Загребалы обнаружили еще несколько ям с зерном и одеждой. У других богачей также нашли немало всякого добра.
Помещики понимали, что прежняя жизнь уже не вернется, и старались сгноить зерно, уничтожить вещи или закопать их как можно глубже, только бы другим не досталось. Но несмотря на все эти ухищрения, крестьяне все-таки добились своего.
Дошла наконец очередь и до Ли Чжэнь-цзяна, которого в деревне не без основания называли помещичьим прихвостнем. Последнее время он только о том и думал, как бы ему выкрутиться, и, скрывая свое истинное лицо эксплуататора, прикидывался трудолюбивым крестьянином.
Ли Чжэнь-цзян теперь сам кормил оставшуюся у него скотину и горько жаловался на свою бедность.
Однако игра эта не спасла его. Он был разоблачен деревенской молодежью. Ребята установили, что Ли Чжэнь-цзян по-прежнему поддерживает связь с помещиками, подсматривает за крестьянами, подслушивает их речи и обо всем доносит своему племяннику Ли Гуй-юну.