Так, ничего не видя кругом, не заметил Го Цюань-хай, как оказался у ворот Ли Чжэнь-цзяна. Возвратиться в свою лачужку он уже не мог.
Он вошел во двор Бай Юй-шаня и, заглянув в окно, спросил:
— Бай Юй-шань дома?
Дасаоцза, нахмурив брови, мыла посуду и злилась. Она сердито вскинула глаза и отрезала:
— Нету!
— Куда он пошел?
— Кто его знает.
Гю Цюань-хай почувствовал, что опять произошло неладное, но расспрашивать счел неудобным и ушел.
Он прошелся по шоссе. Идти было некуда. Вдруг кто-то окликнул его:
— Зайди! Ты как раз нужен. Надо одно дельце обсудить… Что с тобой? Какая беда на тебя свалилась?
— Беда не беда, а вот жить мне больше негде. Сегодня жена Ли Чжэнь-цзяна выгнала меня.
— Ну ничего. Иди жить ко мне, — предложил человек.
— А что мы с тобой есть будем?
— Кукуруза еще осталась, а съедим — видно будет! Бедняки — друг другу братья. Голодным не останешься. Пойдем!
Чжао Юй-линь взял Го Цюань-хая за руку и увел к себе.
Под вечер к ним наведался начальник бригады. Увидев, что у Го Цюань-хая нечего постелить на кан, а на плечах все та же разноцветная от заплат безрукавка, Сяо Сан, вернувшись домой, послал ему с Вань Цзя старенькую белую куртку и теплое японское одеяло.
— Начальник Сяо, — сказал Вань Цзя, — велел спросить, не знаешь ли, куда девался Бай Юй-шань?
— Не знаю, — ответил Го Цюань-хай.
Что же это стряслось с Бай Юй-шанем?
Со времени своего избрания в комитет самообороны, Бай Юй-шань был так завален работой, что уходил из дому на рассвете, а возвращался не ранее полуночи. Куда и лень девалась!
«Зачем торопиться, давай лучше отдохнем. Собака и завтра солнца не проглотит», — говаривал он раньше. Теперь люди, видя его всегда на ногах, подшучивали:
— Постой, Бай Юй-шань. Куда торопиться? Ведь собака солнца не проглотит.
— Нельзя, — серьезно отвечал тот. — Надо торопиться, а то не поспеем.
Перемена в муже чрезвычайно радовала Дасаоцзу и положила конец их распре. Она стала заботиться о нем так, как не заботилась и в первые дни их совместной жизни.
Дасаоцза завела кур, и когда муж возвращался поздно домой, его уже дожидалась яичница. Днем за обедом Дасаоцза то и дело подливала ему в тарелку масла и кормила вкусными блинами из кукурузной муки. Как-то она даже купила для него фунт бобового сыра. Раньше ничего подобного он не ел даже в горячие дни уборки, когда человеку требовалась обильная сытная пища.
Если муж долго не возвращался, Дасаоцза поджидала его, сидя на кане или возясь по хозяйству в кухне. Она была так счастлива теперь, что говорила соседкам:
— Подумайте, как приехала бригада, не только погода изменилась, людей не узнать: лентяи в трудолюбивых превратились! Вот уж действительно, — добавляла она, — это небесный император послал нам с неба звездочку, то есть начальника Сяо, чтобы выручить нас из нищеты.