— Да уберите же ваш свет от глаз! — раздраженно попросил водитель самодельного паровоза, загораживаясь рукой. — Вам что, надо, чтобы я ослеп?
Велга и Дитц (остальные уже погасили свои фонари) убавили яркость лучей и отвели их в сторону.
— Так-то лучше, — проворчал незнакомец. — Спасибо. Кстати, меня зовут Федор. Не знаю почему, но мне кажется, что разговор у нас не будет коротким. Поэтому предлагаю присесть на рельсы и познакомиться. А чтобы нам друг дружку было хорошо и тепло видно, я свой фонарь посередине поставлю, ага?
Не дожидаясь разрешения, он вернулся к своему средству передвижения, снял упомянутый фонарь, присел на рельс и поставил источник света перед собой.
— Ну вот, — сказал удовлетворенно. — Теперь и поговорить можно.
От этого человека шло такое спокойствие и уверенность в себе, что отряду ничего не оставалось делать, как рассесться рядом и напротив.
— Чем хороши рельсы, — заметил на это Федор, — что все помещаются. И тесниться не надо. Так о чем, люди, говорить будем?
— А почему вы решили, что мы Люди? — поинтересовался Велга. — Отчего, например, не Рабы или не Охотники?
— Люди, в смысле человеки, — пояснил Федор, оглаживая бороду. — Я и так вижу, что вы совсем не местные. А кто вы — не мое дело. Захотите — расскажете. А не захотите, то и обойдусь.
— Как, Аня, — спросил Велга. — Можно нам доверять Фёдору или не очень? Что-то мне не хочется мудрить и лукавить. И уж тем более допрос устраивать.
— Зачем допрос? — удивился бородач. — Я и так вам расскажу, что надо. Зла в вас не чувствуется, а скрывать мне есть что только от тех, кто наверху живет. Но они сюда не ходят.
— Почему? — спросил Дитц.
— Кто-то ходов не знает, кто-то боится, кому-то это просто не нужно.
— А вы сами, что здесь делаете? — снова задал вопрос Хельмут.
— Живу, — едва заметно пожал плечами Фёдор. — Давно уже. С самого, можно сказать, Великого Исхода.
— А паровоз этот, — не удержался и влез перед командирами Валерка Стихарь, — чудо техники, что же, сам сделал?
— Ну! Сам, конечно. Кто ж мне здесь что-то сделает? Некому. Один я.
— А как же… извиняюсь, товарищ лейтенант…
— Ничего, Валера, — поощрил ростовчанина Велга. — Спрашивай.
— Вы, наверное, хотите узнать, как это мне удалось машину сделать, когда у других — у Людей, там, или Охотников не выходит. Так?
— В точности, — подтвердил Стихарь.
— А хрен его знает, — признался Федор. — Я ведь что думаю? Разум этот всемирный, компьютерный, сумел наверху такие условия создать, что никто без его ведома ничего сложнее самого простейшего механизма сделать не может. Не знаю, как у него это получилось, не спрашивал. Да и упаси меня Господь с ним вообще разговаривать. Может, полем каким специальным Землю окутал. Может, вообще, сумел саму реальность изменить себе на пользу… Но факт в том, что так оно и есть. Везде. И только здесь, под землей — не так. Или не совсем так. Может, поле здесь ослабевает или, опять же, реальность не меняется, не поддается той, что наверху. Не могу точно сказать. Однако паровую машину мне соорудить и поставить на колёса удалось, как видите. И она работает. А иначе как передвигаться прикажете? Московское метро большое, не находишься.