— Все просто. Деревья расступились и нас пропустили.
— Ага… Расступились, значит… Да уж, куда проще…
Отряд и Охотники расположились прямо на траве.
Велга коротко сообщил о том, что они прибыли из другого мира и крайне озабочены нынешним положением остатков человечества.
— Мы — его часть, — закончил он. — Здесь наш дом и, честно, сказать, его состояние нас совсем не радует.
— Хм… вы прибыли, как вы сами говорите, из другого мира и в то же время утверждаете, что ваш дом здесь. Разве так бывает?
— Вы даже представить себе не можете, что на самом деле бывает, — вздохнул Александр. — Большинство из нас родились ещё в двадцатых годах прошлого века. Четверо: я, лейтенант Красной Армии Александр Велга, сержант Сергей Вешняк, рядовые Валерий Стихарь и Михаил Малышев — здесь, в России, в Советском Союзе. Ещё четверо: обер-лейтенант Хельмут Дитц, ефрейтор Карл Хейниц и рядовые Курт Шнайдер и Рудольф Майер — в Германии. Анна Громова — русская, но родилась она гораздо позже и вообще не здесь. Вот Иван только полностью, так сказать, здешний.
— Ивана мы знаем. Он из племени Людей Леонида Макаровича. Скажите, а на чём вы сюда прибыли? Где ваше средство доставки? Ну, там, космический корабль или машина времени…
— У нас нет ни того, ни другого. Нас перебросили сюда другим способом.
— Перебросили? Кто?
— Во вселенной, поверьте, есть очень могущественные силы, которые совершенно не заинтересованы в гибели земного человечества. Они вообще не заинтересованы в гибели любой цивилизации разумных, где бы она ни была.
— Вот как! И где же были эти самые могущественные силы, когда человечество гибло миллиардами?
— Не всё так просто. Существует принцип минимального вмешательства. А иногда вмешиваться и вовсе нельзя. Но, как видите, мы всё-таки здесь появились.
— Вы хотите сказать, что вы и есть те самые могущественные силы?
— Нет. Мы, скажем так, их представители.
— Тогда уж можно ещё проще — слуги.
— Ах, ты… — не выдержал Стихарь.
— Спокойно, Валера! — осадил ростовчанина Велга и, обращаясь, к Охотнику, сказал:
— Вы не очень-то вежливы, юноша. Честно говоря, у меня возникают сомнения по поводу того, что нас слышит этот ваш…. Совет Лучших. А если слышит, и вы, как утверждаете, говорите от его имени, то у меня, опять же, возникают серьёзнейшие сомнения в его мудрости и даже элементарной сообразительности. Не стоит без повода ссориться с тем, кого плохо знаешь. Можно больно обжечься.
Вадим прикрыл глаза и некоторое время, словно к чему-то прислушивался. Затем по его лицу разлился пунцовый румянец, и он виновато и умоляюще посмотрел на, доселе помалкивающую, Людмилу.