— Но сейчас чертовски поздно,— прошептала я.— Разве у тебя нет ключа?
— Мне ключ не нужен,— отозвалась Уна.— Кто-нибудь всегда бодрствует.
Несколько секунд спустя дверь открыла роскошная дама в красном английском костюме, с алой помадой на губах. Мне померещилось, будто под ее пиджаком я различаю очертания пистолета. Дама улыбнулась Уне, но при виде мальчика улыбка разом увяла. Впрочем, объяснений дама не потребовала. Она опасливо оглядела улицу — и наконец впустила нас в пустой вестибюль. Они с Уной обменялись несколькими короткими встревоженными фразами.
— Надо отнести его наверх,— сообщила Уна нам.
— А я думала, Уна — сирота,— прошептала Бетти, пока Кики с Уной тащили мальчика на второй этаж.
— Я не сирота.— Каким-то непостижимым образом Уна расслышала ее слова.— Но эта женщина мне не мать. Она моя телохранительница.
— Телохранительница? — беззвучно выдохнула Бетти.
В конце лестничного пролета обнаружилась одна-единственная дверь. Телохранительница Уны повернула ключ в замке. Из обшарпанного вестибюля мы попали во дворец. Пол устилали дорогие ковры, вдоль стен выстроилась массивная мебель красного дерева, обитая шелком, а сами стены цвета неба были изукрашены изображениями хрупких, изящных ивовых деревьев и прихорашивающихся павлинов. В центре комнаты поджидали четверо китаянок. Старшая — в простой черной пижаме; остальные — в длинных многоцветных халатах и вышитых тапочках. Те трое, что помоложе, с нашим появлением взялись за дело — запорхали туда и сюда, точно птицы в великолепной клетке.
— Это мои бабушки,— сообщила Уна.— Не трудитесь начинать светскую беседу. Они не говорят по-английски.
— И она тоже твоя бабушка? — Я указала на женщину, которой с виду было никак не больше тридцати.
— Это просто выражение такое,— вздохнула Уна.— На самом деле они мне никакая не родня.
Краем глаза я заметила, как старшая из бабушек Уны резко выдохнула — как если бы ее неожиданно ударили. Но, тут же придя в себя, она опустилась на колени перед тахтой, куда мы положили пострадавшего. Ей было по меньшей мере лет восемьдесят: седые волосы собраны в пучок, лицо испещрено сетью морщин. Она пощупала пульс мальчика: руки у нее оказались неожиданно мускулистыми, кончики пальцев — загрубевшие, мозолистые. Затем она оттянула больному веки, открыла ему рот, осмотрела язык. Обернулась и отдала какие-то распоряжения младшей из женщин; та тут же исчезла в кухне.
— Миссис Фэй говорит, у него ци повышена,— объяснила Уна.— Ему требуется что-нибудь тонизирующее и охлаждающее.
Мы с Ди-Ди обменялись озадаченными взглядами. Минутой позже в гостиную вбежала самая молодая из «бабушек» с кувшином воды и деревянным блюдом с травами. Миссис Фэй попросила оставить ее наедине с пациентом, и Уна увела Иррегуляров в столовую.