Вместо ответа Томпсон показал Робинсу только что полученные из Вашингтона распоряжения. Его немедленно вызывали туда для личных разговоров.
Он согласился с мнением Робинса, что большевики представляют массы русского народа, и сказал, что по приезде в Америку попытается убедить в этом государственный департамент. А пока Робинс возводится в чин полковника и назначаемся начальником американской миссии Красного Креста в России. Полковник Томпсон пожал руку своему бывшему заместителю и пожелал ему удачи.
Робинс не стал терять времени. Он поехал в Смольный и был принят Лениным.
— Я стоял за Керенского, — откровенно признался Робинс, — но когда передо мною труп, я это понимаю, и я вижу, что Временное правительство умерло. Я хочу выяснить, может ли американский Красный Крест служить русскому народу без ущерба для наших национальных интересов. Ваша программа внутренней политики мне не нравится, но внутренние дела России меня не касаются. Будь у власти Корнилов, или царь, или еще кто, я бы раз говаривал с ними.
Энергичный, общительный американец приглянулся Ленину. Он попытался разъяснить Робинсу, что такое советская власть. Ленин коснулся в беседе экономических задач советской власти.
— Мы покажем миру республику трудящихся. Мы не посылаем в советы людей, которые владеют собственностью. Мы посылаем туда трудящихся. Донбасс будет представлен теми, кто добывает уголь; железные дороги — работниками транспорта; почтовое ведомство — работниками связи и т. д.
В беседе с Робинсом Ленин коснулся еще одного существенного пункта программы большевиков: разрешения «национального вопроса». Царизм безжалостно угнетал многочисленные национальности, населяющие Россию, и низводил их на положение подчиненных народностей. Все это нужно изменить, говорил Ленин. Нужно искоренить антисемитизм и другие подобные ему предрассудки, которые царизм использовал, чтобы натравливать одни группы населения на другие. Всем национальностям, всем национальным меньшинствам в России следует дать полную свободу и равные права.
Ленин сказал Робинсу, что заниматься этой сложной и чрезвычайно важной проблемой будет один из руководящих большевиков, специалист по национальному вопросу, Иосиф Сталин.[3]
Робинс спросил Ленина, можно ли надеяться, что Россия будет продолжать войну с Германией.
Ленин ответил вполне откровенно. Россия уже вышла из войны. Она не может воевать с Германией, пока не будет создана новая армия. На это нужно время. Всю прогнившую систему русской промышленности и транспорта придется перестраивать сверху донизу.