А я блокировал его хук, и ударил его коленом в грудь. Сильно, но не очень точно, думал попасть в солнечное, а попал в грудину. Но сильно, отбросив его на метра полтора. Он аж на зад сел. Я рванул было вперед, но его прапор заслонил дорогу.
– Лежачего не бьют, из-за девки бьетесь, не на смерть, – и отошел в сторону.
Николай уже стоял на ногах, и одной рукой потирал грудину. А потом шагнул ко мне, и попытался врезать с разворота ногой в челюсть. Меня спасло мое умение складываться мгновенно пополам, не раз меня выручавшее. Потом я принял на правый бок сильный косой удар ногой, и, шагнув вперед, ударил лбом. «Ливерпульский поцелуйчик», редко кто ждет его от такого толстого и неуклюжего парня. А потом сильно правой под дых, и левой в ухо. Все, вроде.
Оглянувшись, я увидел столпившихся людей, с интересом смотрящих на нас. И побледневшую Олесю, большими глазами глядящую на нашу драку.
Семен Семенович подошел к начавшему подниматься Николаю, усадил его и принялся проверять его состояние. А ко мне подошел его отец. Злой и хмурый.
– Я довел вас до Одессы. Дальше езжай сам, – помолчав, сказал он.– И спасибо тебе за совет в дороге. Если бы не он, мы бы сгорели все. Прощай.
Повернувшись, он наклонился к сыну, поглядел ему в разбитое моим лбом лицо, повернул и посмотрел на текущую из уха кровь. С Семеном аккуратно приподняли его под руки, и повели к конвою.
Прапор, усмехнувшись, пошел следом. Циркачи тоже стали уходить, пожимая мне и моим спутникам руки. Вскоре они уехали, оставив нас возле форта.
– Ну что, Отелло? Как бок, болит?– спросил Виктор Константинович, заметив то, что я морщусь от боли в правом боку. Здорово меня капитан лягнул, говорить нечего.
– Точно Отелло. Володя, драться обязательно нужно было?– спросила Олеся, осторожно вытирая мне лицо. Я и не заметил, что у меня бровь рассечена. Видимо, когда боднул омоновца, разбил, прямых в лицо я вроде не пропускал.
– Нужно, Олеся, нужно. Ну ка, подвинься, пусть умоется,– Светка начала поливать мне из большой фляги.– Ты пока не замужняя жена, а любимая девушка. Парень должен за свою девку драться, это обязательно. А за жену – тем более.
– Просто он такой нежный бывает, а тут прямо черт какой-то, злой и жестокий,– Олеся отобрала у нее флягу и стала сама промывать рассечение.– Зашить нужно, а пока стяну пластырем. И губа сильно разбита, тоже может шов наложить придется.
– Олеся, если я буду нежен с парнями, это могут неправильно понять,– заметил я после окончания процедур.
– Ну, некоторые так называемые мужчины были бы этому только рады,– засмеялся Руслан.