Бетани нахмурилась. Независимость! Эти мятежные слова означали всеобщую войну. Как молодая нация может одержать верх над обширной Британской империей?
После окончания чтения последовала долгая тишина, затем послышался нарастающий рокот, словно надвигающийся шторм, — люди начали плакать, смеяться и восторженно кричать, шляпы летели в воздух, мужчины кружили женщин, радостно приветствуя «Декларацию независимости». Бетани наблюдала за Эштоном со спазмами в горле: он радовался спокойно, прижимая к себе сына, счастливый от величия происходящего. И ей показалось, что она теряет мужа.
Они присоединились к толпе, которая прошла мимо группы собравшихся ньюпортских лоялистов. Бетани видела, как гневно нахмурился Кит Крэнуик, державший под руку Мейбл Пирс, которая картинно обмахивалась шелковым веером с изображением королевского герба.
— Только представьте себе! — громко произнесла она. — Толпа оборванцев бросает вызов Англии!
— У них нет орудий и кораблей, чтобы затопить детскую лодочку, не говоря уже о Королевском флоте, — добавил Кит.
Эштон продолжал идти, казалось не замечая, что рука его жены стала холодной как лед.
* * *
25 июля 1776 года, в возрасте пятидесяти пяти лет, Синклер Уинслоу снова влюбился…
В тишину библиотеки вдруг проник непонятный звук, которого он не слышал уже примерно девятнадцать лет, — несомненно, плакал ребенок. Оставив на столе счета и финансовые документы, хозяин поместья отправился выяснять, в чем дело. Поднявшись по боковой лестнице, он остановился, почувствовав тяжесть в груди — боли в сердце уже не раз беспокоили его, — отдышался и, склонив голову, направился в сторону комнаты горничной, расположенной в конце коридора. Ребенок, лежавший на постели рыжеволосой служанки, не просто плакал — он весь посинел от крика.
— Мисс Маркхэм! Что здесь происходит?
Горничная в ужасе смотрела на своего хозяина.
— Мистер Уинслоу! Сэр, извините, что потревожила вас. — Она поспешно поднялась и поклонилась. — Я согласилась присмотреть за маленьким Генри по просьбе мисс Бетани, но никак не могу его успокоить. Правда, сэр…
— Достаточно! — оборвал ее родной дед нарушителя спокойствия. — Мисс Маркхэм, мне давно известны ваши выходки, но эта… — он бросил суровый взгляд на кричащего ребенка, — совершенно непростительна.
— Да, да, сэр. Вполне с вами согласна. Мне не следовало приносить ребенка в большой дом.
— Замолчите, — остановил ее Синклер. — Вы что, не знаете, как нужно обращаться с маленьким ребенком?
— Очень мало, сэр.
Он возмущенно покачал головой и подошел к постели.
— Боже мой, да ребенок же совершенно мокрый.