— Ты согласна с Тэннером и не веришь мне? — изумленно спросил он. Повернувшись вполоборота, она посмотрела на него горьким взглядом.
— Это ты научил меня сомневаться и задавать вопросы, ведь сам верил только тому, что можно доказать; теперь настала моя очередь: не собираюсь верить только пустым словам.
У него помутилось сознание.
— Кажется, ты собираешься жить здесь.
— У меня нет другого дома. А ты?
— Сниму пансион у миссис Милликен в городе.
— Чтобы продолжить свою предательскую деятельность?
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом.
— Чтобы быть рядом с сыном. Меня легко вычеркнуть из этой жизни, но никто не сможет лишить Генри.
В начале года Лондон тешил себя радужными надеждами: в аристократическом клубе «Брукс Клаб» «Красавец» Джек Бургон и мистер Чарльз Фокс заключили пари на пятьдесят гиней. Генерал Бургон уверял, что к следующему Рождеству вернется с победой из Америки — стратеги модных салонов рассчитывали на объединенные силы англичан и немецких наемников под командованием сэра Вильяма Хау, который сумеет организовать успешное наступление на Нью-Йорк.
В Ньюпорте было не до шуток: и тори, и патриоты покидали осажденный город; Лонг-Уарф, когда-то известное многим место оживленной торговли, будто вымерло, витрины магазинов опустели. Горожане боялись встречаться с оккупационными войсками, церкви и общественные здания превратились в солдатские бараки, частные дома и школы верховой езды использовались для военных нужд; повсюду толкались солдаты, бесчестные военные комиссары и интенданты грабили скотоводов и обманывали фермеров, реквизируя у них повозки, упряжки лошадей и домашний скот.
Многие граждане, не имеющие средств, чтобы уехать из оккупированной зоны, — бедняки, вдовы и их дети, освобожденные рабы, чьи хозяева не в состоянии были их прокормить, безработные докеры и их семьи — остались в городе и боролись, как могли, с лишениями войны: чтобы обогреть свои жилища, не жалели мебели и даже брошенных домов, потому что поставщики леса больше не заходили в залив, отыскав более спокойные рынки сбыта; дети попрошайничали на улицах, приставали к сытым и важным военным, надеясь выпросить корочку хлеба или косточку из супа.
Таких обездоленных детей Бетани приглашала в свой дом, намереваясь отогреть их у большого камина библиотеки, накормить стряпней Дадли и дать несколько уроков — подобная благотворительность отвлекала от мрачных мыслей, приносила ощущение сопричастности к тяготам войны.
Ее новое увлечение вызвало недовольство: Кэрри Маркхэм волновалась и ворчала, что мальчишки украдут ценности, большинство из которых были найдены стараниями капитана Тэннера; Лилиан, боясь бедняков, в отчаянии заламывала руки, опасаясь за свою репутацию; Дориан, став опекуном Генри, взял ведение хозяйства в свои руки, но не решался, однако, запретить Бетани привечать в доме детвору.