Они шли сквозь тишину зимнего сада. Почти все следы грабежа исчезли: скамейки отремонтированы, кустарник, вытоптанный сапогами грабителей, поправлен. И только один летний домик оставался свидетелем той ночи, как шрам на лице солдата.
Словно зимний призрак, возвышался его остов на краю обрыва, взирая на холодный залив черными стенами, такой же обгорелой крышей и разбитыми окнами, в которых резвился ветер. Эштон украдкой взглянул на Бетани и увидел в выражении ее глаз глубокое возмущение — его охватила злость.
— Неужели ты думаешь, что это моя работа?
— Убеди в обратном, Эштон.
Поколебавшись, он решил рассказать, какое задание выполняли он и Чэпин в те декабрьские дни. Сейчас его признание не сможет причинить никому вреда — Чэпин не нуждается ни в чьей защите, а англичане уже давно оккупировали остров. Он глубоко вздохнул, внезапно почувствовав усталость.
— С Чэпином вдвоем мы плавали на мыс Джудит наблюдать за британским флотом. Когда вернулись на причал, твой друг Дориан схватил нас.
— А кто-нибудь видел вас?
— Никто не может подтвердить этого.
Она вскинула подбородок и внимательно взглянула на него.
— Английская армия не хватает людей, просто плавающих на лодках.
Эштон зло улыбнулся.
— Ты запамятовала свою собственную роль в этом деле — Тэннер заполучил мою записную книжку.
— Только не от меня.
Боже, подумал он, как она упряма.
— А кто же еще мог знать, где хранятся мои личные бумаги?
— Не могу ответить на этот вопрос, — возмущенно сказала она. — Ты должен…
— Поверить тебе? — Эштон рассмеялся так громко, что маленький Генри начал плакать. Отец наклонился и погладил ребенка. — Так же, как и ты веришь мне, любовь моя?
Луч зимнего солнца, пробив облако, в ином свете представил лицо жены: в глубине золотисто-ореховых глаз таилась такая печаль, что ему пришлось отвести взгляд в сторону; его еще больше угнетало утерянное доверие, но не было сил навести мосты через образовавшуюся между ними пропасть.
Чтобы отвлечься от мучительной темы, Эштон стал вглядываться в ребенка — на холодном соленом ветру его пухлые щечки раскраснелись. Бетани, казалось, тоже поняла его мысли, поднялась по ступенькам летнего домика, заглядывая в его мрачную глубину.
— Я собираюсь отремонтировать дом, — бросила она через плечо. — Здесь может получиться прекрасная классная комната.
Эштон невольно улыбнулся — война проникла во все уголки острова Эквиднек, большинство людей думают о том, где найти еду и как не замерзнуть ночью без топлива, а его жена в это время мечтает о новой школе. Она взглянула на него.
— Не вижу ничего смешного в том, чтобы сделать для горожан хотя бы что-то хорошее.