Так или иначе, но всякое высказывание [компиляция означающих] определяется условностями моей лингвистической картины мира [толкованием], а не континуумом существующего собственно и непосредственно.
5.2 Мое существование как вещи [значение] определяется моим отношением [контакт моей схемы мира и моей схемы меня] с другими вещами [значениями].
5.21 Поскольку слово (или другой знак, его заменяющий) было явлено мне Миром как вещь, оно [слово (или другой знак, его заменяющий)] бытийствовало как имя и существовало как значение в отношении со мной [именем, значением].
5.211 Таким образом, слово (или другой знак, его заменяющий) принадлежало моей схеме мира, будучи вещью [значением].
5.2111 Поскольку слово (или другой знак, его заменяющий), будучи вещью, принадлежало моей схеме мира, следовательно: я [значение] был с ним в отношении.
5.2112 Отсюда: я не могу не верить слову (или другому знаку, его заменяющему) как вещи [значение], поскольку в моей схеме меня существует значение, комплементарное проявленному мною слову [значению].
5.2113 Однако, как существующему, я верю слову (или другому знаку, его заменяющему) как вещи [значение], явленной мне Миром, но не как означающему.
5.212 Таким образом, я могу не верить означающему как таковому, и сомневаться в моем суждении [отношение значений] у меня тоже нет никакой возможности.
5.2121 Поскольку слово (или другой знак, его заменяющий) стало исполнять роль означающего посредством связей, мною установленных, между означаемым и означающим, оно более не является мне Миром вещью, но наличествует в моей лингвистической картине мира на правах «представителя» [означающего] другой вещи [означаемого].
5.2122 Итак, я верю слову (или другому знаку, его заменяющему) как вещи, поскольку нахожусь с ним [значение] в отношении [контакт моей схемы меня и моей схемы мира], я также верю суждению [контакт моей схемы мира и моей схемы меня], которое определяет это слово (или другой знак, его заменяющий) как означающее.
Отсюда: я не могу заметить условности в связи, мною устанавливаемой, между означающим и означаемым, если не рассматриваю эту связь как условность, т. е. не рассматриваю означающее как означающее [«представительство»].
5.2123 Однако, в ряде случаев моя лингвистическая картина мира не позволяет мне усмотреть условность связки «означающее – означаемое» так, чтобы это сомнение не противоречило значению вещи для меня [суждение].
(Например, я могу сомневаться в означающем «Бог», поскольку единственным значением [моя схема мира], которое я свидетельствую собственным [комплементарным] значением [моя схема меня], является мое религиозное чувство [существующее], которое и следует так означивать: «религиозное чувство», но не «Бог». Однако, как я могу сомневаться в означающем «тяжело», если мне действительно тяжело [значение моей схемы меня]? Я могу допустить, что данное значение моей схемы меня может быть означено как-то по-другому, но это значение существует, а следовательно, может быть так означено.)