Поскольку Макс молчал, Оливия посмотрела на него и печально улыбнулась.
— Мне просто захотелось пойти рядом с вами. Вы возражаете? — спросила она.
Что-то сжалось у него в груди. Боже мой. Она… У Макса не хватало слов, чтобы описать то, что он почувствовал.
Он горько сожалел о том идиотском пари, которое он заключил с Фенвиком. То, что произошло этой осенью между Фенвиком и Оливией, не имело значения. Макс подписался под пари с Фенвиком в минуту слабости или бессильной ярости. Он все отдал бы, чтобы ничего этого не происходило.
Макс никогда не скомпрометировал бы ни одну женщину, особенно Оливию, ради пари, пусть даже с Фенвиком. Такое мог бы сделать его отец, но Макс всю жизнь старался стать прямой противоположностью своему отцу, однако Фенвику всегда удавалось вытаскивать на свет дурные качества его характера. Будь он проклят, этот Фенвик.
Похоже, что к началу следующего года он будет должен Фенвику тысячу гиней. Что бы ни произошло между Максом и Оливией в последующие дни, это будет вываляно в грязи из-за пари с Фенвиком. Макс давно остыл после того вечера в Лондоне и теперь, познакомившись с Оливией, он сделает все, что в его силах, чтобы полностью отделить Фенвика от Оливии Донован.
Это будет практически единственное пари, которое Макс проиграет. Впервые в жизни Макс понял, что ему нет до этого никакого дела, ему все равно.
Он взглянул на Оливию и увидел, что она смотрит на него, нахмурившись.
— Я совсем не против, — с серьезным видом возразил Макс. — Я очень рад, что вы решили идти рядом со мной, а то я уже начал чувствовать себя одиноким.
— Ой, простите, — вдруг всполошилась Оливия. Мы вовсе не хотели, чтобы вы…
— Я пошутил, мисс Донован. — Макс ее успокоил.
— О Господи. — Ее губы дернулись в улыбке. Я иногда все понимаю буквально.
— Я это запомню. В следующий раз я заранее предупрежу вас, если выражусь не совсем буквально.
— Спасибо, милорд.
— Пожалуйста, зовите меня Макс.
— Мне бы хотелось, — снова нахмурилась Оливия, — но не сочтут ли это неприличным?
— Называйте меня так, когда мы будем одни.
Она метнула взгляд на ушедших далеко вперед.
— Как сейчас?
— Как сейчас, — согласился Макс.
Ему хотелось прикоснуться к ней, но он боялся, что она может почувствовать себя неловко, ей было трудно даже просто назвать его по имени. Поэтому Макс решил держать руки при себе.
Оливия была прелестна: такая мягкая и нежная, она напоминала ему лепесток белой розы. Максу хотелось заключить ее в объятия, прижать к себе и никому не разрешать прикасаться к ней, чтобы не портить эту изысканную красоту.