— Спасибо, но мне не холодно.
— Тогда почему… — Макс оступился на камне и снова задел ее, и Оливия вновь вздрогнула.
Он промолчал. За это молчание Оливии хотелось его поцеловать, как и за многое другое, но она лишь произнесла:
— Спасибо.
— За что? — удивился Макс.
— За то уважение, которое вы мне оказывали всю эту неделю.
— Вы мне нравитесь, Оливия. И я вами восхищаюсь. Я не собираюсь подталкивать вас к чему-то такому, что привело бы вас в замешательство.
— Я знаю. И я благодарна вам за это. Многие мужчины об этом даже не подумали бы. — Оливия вспомнила о лорде Фенвике, о его прикосновениях, и у нее на спине выступил холодный пот.
— А должны были бы.
— Знаю. Но это не так.
— Чертов Фенвик, — тихо пробормотал Макс.
Оливия резко остановилась и посмотрела на Макса в полном отчаянии.
— Что?
— Что вам сделал Фенвик? — В его голосе прозвучала такая злоба, которую она от него не ожидала.
— Откуда вы знаете?
— Еще на балу у лорда Харфорда Фенвик рассказал мне о том неприличном предложении, которое он вам сделал, и что вы его отвергли. Впрочем, он не рассказывал, что именно тогда произошло.
Оливия отвернулась и скрестила руки на груди.
— Он ужасный человек. И он мне отвратителен.
— Мне он тоже не нравится. Но скажите, Оливия, Фенвик причинил вам боль?
— Нет. Но… думаю, что смог бы.
На щеках Макса заиграли желваки.
— Держитесь подальше от этого человека, Оливия. Я ему не доверяю. Если он причинил вам боль, я…
— Я буду сторониться его. Можете мне поверить: у меня нет желания его видеть.
— Хорошо, — облегченно вздохнул Макс. — К несчастью, он ваш сосед.
— К счастью, он редко бывает в Суссексе. А если я узнаю, что он приехал, я не буду выходить из дому, пока он не уедет. — Оливия старалась говорить решительно, но при одной мысли о Фенвике и о его поступке у нее холодело внутри.
Они долго шли молча.
— Я никогда раньше не встречал таких, как вы, Оливия Донован.
— Мы, Донованы, все немного необычные, думаю, на это повлияло наше прошлое. Оно было… — Она запнулась и покачала головой. — Понимаете… У нас был тяжелый период. Мой отец умер от малярии вскоре после того, как мы приехали в Антигуа. — Оливия сглотнула. Она выжила, а отец умер почти сразу, не пережив первого приступа лихорадки.
— Мне очень жаль.
— Отец оставил нас на острове очень далеко от дома, и мы были довольно бедны: пять сестер и мать, решившая сделать из нас настоящих леди, чтобы мы могли в один прекрасный день выйти замуж за настоящих английских джентльменов.
— Но вы взбунтовались.
— Не совсем. Моя мать ничего не знает о моем решении не выходить замуж. Эта новость ее бы просто взбесила.