Веселье с каждым днем набирало размах. Пир не стихал ни на минуту. В какой–то момент я увидел Пилата, который с венком на голове, опираясь на двух танцовщиц, через стол разговаривал с Иродиадой, возлежащей с другой стороны. Эта женщина, несмотря на свой возраст, умеет пленять мужчин. Линии ее тела сохранили великолепную стройность: она выглядит чуть ли не девушкой. Когда она следит за Антипой своими блестящими черными глазами в оправе длинных ресниц, взгляд ее выражает заботливую нежность; трудно поверить, что эта женщина осквернила себя связью с одним из своих дядьев, потом изменила ему и бросила его, для того чтобы жить с Антипой, тоже приходящемся ей дядей. На ложе Иродиады, у ее ног, сидела маленькая девочка с неразвитыми формами, смуглая и худенькая. Когда я вижу детей, у меня перед глазами сразу встает Руфь. Я подумал, что это придворная девка, а оказалось, что это ребенок Иродиады и Филиппа. Мать приучает ее к обществу, и девочка озирается вокруг огромными черными глазами.
Несколько секунд я прислушивался к разговору Пилата и Иродиады: она убеждала его, что ее новый муж желает стать ему самым сердечным другом. „Вот увидишь, досточтимый прокуратор, сам в этом убедишься, когда настанет момент, и у тебя будет нужда…“ — „Что мне может от него понадобиться?! — произнес тот с чванливой самоуверенностью, обгладывая индюшачью ножку. — Но раз ты так говоришь, — он бросил кость за спину, — я готов тебе поверить“. Он отер губы внешней стороной ладони и продолжал смотреть на женщину. „Клянусь Гекатой, у тебя роскошные плечи, Иродиада“, — заметил он, одновременно поглаживая спину одной из танцовщиц.
Пилат перегнулся через стол и стал ей что–то тихо говорить, но этого я уже не мог услышать. Одно лишь слово выскользнуло, словно шекель из дырявого мешка: „казна“. Что ему может быть нужно от Храмовой казны? Женщина слушала его улыбаясь. „Правда, почтенный прокуратор“, — подтвердила она, — этого богатства там действительно в избытке…» — Иродиада дотронулась своим бокалом до бокала Пилата. «Выпьем? — предложила она. — А этим я сама займусь».
Я был заинтригован услышанным и не знал, что об этом и думать. Я решил, что должен рассказать о этом Ионафану. Но тот только пожал плечами: «Мы прекрасно знаем, в чем дело. Он уже несколько раз давал нам понять, чтобы мы Храмовыми деньгами оплатили строительство водопровода от Силоама до крепости Антония. А вот и обойдется! Построить водопровод — это прекрасная идея, почему бы и нет, да только не за наши деньги. Мы делаем вид, что не понимаем, о чем речь. Теперь он будет искать поддержки у Иродиады. Глупец!» Он отошел от меня, посмеиваясь, и через секунду я увидел, как он весело разговаривает с Пилатом. Я начинаю подозревать, что саддукеи держат его в руках гораздо крепче, чем мне казалось.