Автозак покатил, оставив на дороге стоящего Ильяса и лежащего Рыбачку.
* * *
Столько лет прошло с тех пор, как Заур катался в лимузине для самых заслуженных членов общества, – это входило в программу обучения палачей – а эксклюзивный дизайн так и не поменялся. Справа от входа – роскошный кожаный диван для караула. Шутка. Дерматиновой сидушки им хватит, не олигархи какие. Напротив – решетчатые двери двух раздельных камер. На них направлен прожектор. В каждой камере по две деревянные скамейки, расположенные так, чтобы рабы на одной скамейке сидели лицом к тем, кто на другой. Возле сидушки для караула – металлический «стакан», шкаф, куда сажают буйных или сачковавших на работе.
По ногам тянуло сквозняком. Пахло гнилой рыбой.
– Эй, bastardo, каково это – быть уже трупом и смотреть в глаза тем, кто тебя узаконит?
Подняв на Мигеля разбитое в кровь лицо, Край что-то промычал в ответ. Палачи дружно заржали.
Решая, сколько водки и пива надо купить, что будут жарить – баранину или свиные колбаски, они деловито обговаривали, как именно будут измываться над рецидивистом Краевым. Щепки под ногти? Это классика, конечно, но, может, просто отрезать ему уши и заставить их сожрать? Вместо баранины. А потом еще кое-что отрезать – вместо колбаски… У Мигеля во внутреннем кармане пиджака обнаружились две плоские фляги с виски, которые тут же пустили по кругу. Заур, не принимавший участия в обсуждении, лишь прижал горлышко к губам, сделав вид, что пьет.
– Тля, а вот еще бати моего первачок есть, попробуйте, братва! – Выпивка нашлась не только у Мигеля.
Смотреть на коллег, стремительно теряющих людское подобие, не хотелось. И потому Заур внимательно изучал пол и ботинки, грязь на которых была ему приятней происходящего рядом.
Почувствовав пристальный взгляд, он вскинул голову.
На него опухшими щелками-глазами смотрел Край.
Лицо грешника превратилось в одну сплошную, налитую черным гематому. От губ остались лишь лохмотья, щеки порваны – а значит, зубов уцелело немного. Судя по тому, как Макса перекосило, ребра сломаны. Возможно внутреннее кровотечение.
Ему срочно нужна медицинская помощь. Но кто окажет ее смертнику?
Смалодушничав, Заур отвернулся.
Всего на миг.
И вновь посмотрел Краю в глаза.
Оба молчали. Один – потому, что у него кляп во рту. А второму просто нечего было сказать.
– Amigos[14], прежде чем я лично грохну Краевого, надо бы взять с него плату за удовольствие. Я не привык надрываться на халяву. – В тусклом освещении фургона волосы чернявого палача, обильно смазанные гелем, казались такими мокрыми, будто ему на голову вылили ведро воды. В фургоне стало душно, лицо сыночка выходцев из Тихуаны блестело от пота. – За все надо платить. За свою казнь тоже. Особенно – за свою казнь.