- Всё, хватит, разболтались, как женщины, - хмурый Фэстигран поднялся на крышу, неся в руках багаж. Взгляд, который дракон кинул на девушку, ясно говорил, кого он считает виновной во вчерашней драке. Риль вспыхнула, но сдержалась, закусив с досады губу. Старший он или нет, это не дает ему право обвинять её во всех прегрешениях младшенького.
Везти её Ластиррану не доверили. Кэстирон глубокомысленно заметил, что раз брат способен быть пособием для отработки на нем ударов асхалута, то и драконью сущность сможет контролировать. А посему нечего им больше в городе задерживаться, а то братцу ещё придет в голову с той же целью заявиться в дом к Дрыге. Вот тогда он за него точно переживать будет - удар у грейфа все же посильнее, чем у Заррана.
Ластирран вяло попытался оправдываться, что и не битье это вовсе было, а настоящий мужской разговор. На что Кэстирон ехидно осведомился, достиг ли хоть один его удар цели, а то, судя по девственно чистому лицу Заррана, тот не дал ему и словечко вставить.
В итоге, Риль летела на Кэстироне. Зато она имела удовольствие наблюдать незабываемое зрелище: полёт страдающего от похмелья дракона. Траектория его движения представляла собой сложную кривую, изобилующую резкими зигзагами. Это когда Ластирран в последний момент отворачивал от неожиданно возникающей перед его носом скалы. Или вдруг замечал, что братья свернули в правое ущелье, а он почему-то всё ещё летит в левом.
Только многолетний опыт и врожденное чувство сближения с объектом позволили Ластиррану избежать столкновения. А вот братья нисколько не волновались. Похоже, проступок младшего был серьезней, чем она подозревала. Отсюда и суровое наказание. Ей даже стало жаль Ластиррана. Махать крыльями, когда голова раскалывается от боли, а глаза слезятся от ослепительного солнечного света! Бррр... невесело.
С этой суматохой Риль не успела до конца продумать свой полётный костюм. Как она уже успела убедиться, летать в горах и над морем, это две большие разницы. Она постаралась утеплиться по максимуму. Закутала лицо, оставив открытыми лишь глаза. Руки прикрыла накидкой. Выглядела, конечно, как замотанный тюк с одеждой, зато не отморозит себе ничего. В конце концов, глаза тоже пришлось скрыть под шерстяной повязкой. Во-первых, снег под солнечными лучами нестерпимо резал глаза своей ослепительной белизной. Во-вторых, ледяной ветер тоже не располагал к осмотру окрестностей, хотя там было на что посмотреть. Если бы при этом они не неслись с такой скоростью, а медленно парили над величественными вершинами, бездонными ущельями и причудливо вытесанными природой скалами.