– Ладно, господин капитан, удачи вам. – Гойко ударил нового коня по бокам, и тот с места рванул вперед, неся бешеного всадника дальше, на север.
Остался позади пограничный городок. Широкая дорога вела все дальше и дальше, мелькали кусты по краям дороги, начали появляться первые признаки близких лесов, которые вплотную должны были обступить дорогу завтра. На ночь ему пришлось остановиться посреди поля, для того чтобы передохнули кони. Да и самому надо было хоть немного отдохнуть. Несмотря на привычку к скачке, тело ломило. Отбитый зад саднил и требовал отдыха, бедра налились тяжелой болью в сведенных мышцах.
Гойко отошел в сторону от дороги. Насобирал хвороста в небольшой рощице. Там же нашел маленький родничок, умылся, наполнил мех. Водил коней, остужая, внимательно слушал запасного. Долго и старательно вытирал и только потом напоил коней. Осмотрел обоих, проверил подковы. Новый уже начал сдавать, а упрямец Быстрый все никак не показывал усталости. Гойко пожевал сушеного мяса и сухарь, не забыв о конях и насыпав овса в торбы. Костерок прогорел и начал затухать, Гойко закутался в теплый плащ, снятый с седла Быстрого, и моментально заснул.
Лишь забрезжил рассвет, он проснулся. Сборы много времени не заняли, и вскоре он опять несся по твердой, похожей на камень полосе, ведущей его к цели.
Путника он заметил издалека. Высокий и крепкий, не сгорбленный от старости, седой, как лунь, дед бодро вышагивал по дороге, меряя лиги с помощью своих двоих да большого посоха из ясеня, крепко сжатого в правой руке. Догнав его, он решил спросить про заставы, которые должны были попасться на пути, но которых Гойко и в глаза не видел. Перегнувшись с седла, чтобы выказать уважение к возрасту, гонец усмотрел лицо, изборожденное морщинами. На лице обнаружилась повязка через левый глаз и пыль. Такая же, как на длинных сивых космах, перетянутых на лбу тесьмой, аккуратно подстриженных усах с бородкой, запыленных до абсолютной мышиной серости.
Дед был одет в удобные и свободные штаны, рубашку и полукафтанье, обут в удобнейшие, низкие сапоги, а на плечах его свободно висел незаменимый для дальнего пути плащ с капюшоном. Все это, включая мешок за плечами, также было покрыто густейшим слоем дорожной пыли. Стоял престарелый путешественник, перенеся вес на левую ногу, занимая опять же удобнейшую позицию для обороны, а правая рука уже лежала на рукояти большого боевого ножа, висевшего на левом бедре.
«Тертый дед, – подумалось Гойко, – не иначе имеет большой опыт дальних прогулок пешком». Он протянул вперед раскрытые ладони, показывая, что оружия в них нет. Дед внимательно осмотрел его недобрым взглядом уцелевшего глаза, задержав его на мече, но руку с ножа убрал. Позу, правда, менять явно не собирался.