Пострадавший и свидетель, перебивая друг друга, принялись излагать, как было дело. Мальчишка помалкивал — только всхлипывал и размазывал по лицу слезы.
Ластику стало его жалко. Может, синий ошибся?
— Обыскать его, мерзавца! — потребовал владелец часов. — Запрятал куда-нибудь.
Городовой кивнул:
— Это мы мигом!
И взялся за дело.
Присел на корточки, принялся ощупывать паренька.
Тот бубнил, давясь рыданиями:
— Грех вам, господа, сироту обижать.
Слезы из его глаз лились прямо ручьем. Страдалец встретился с Ластиком взглядом и вдруг отчебучил: оскалил зубы, между которыми блеснул кончик золотой цепочки, да еще подмигнул, но слезы при этом течь не перестали.
— Нету, господа, — объявил городовой. — У меня рука хваткая. Были бы — сыскал бы.
— В участок его. Тряхнуть как следует, — потребовал толстяк.
И чиновник тоже не унимался:
— Я, слава богу, в здравом уме и на зрение не жалуюсь. Может, он за щеку сунул?
— А ну, разинь рот! — велел мальчишке полицейский.
Сам раздвинул ему губы, полез своими толстыми пальцами. Всё, пропал, подумал Ластик, морщась.
— И во рту нету. — Городовой развел руками. — Прощения прошу, господа, но, похоже, обмишурились вы. В участок сопроводить не могу, потому против закону. За отсутствием присутствия покраденного предмета.
Взял под козырек и воришку выпустил. Тот, не дожидаясь конца препирательств, дунул за угол Петроверигского переулка. И только теперь, глядя в спину убегающему, Ластик сообразил. Цыганенок! Красная рубашка! Кудлатый! Уж не за этого ли жулика принял его дворник Рашид?
Бросился следом за ловкачом. Во-первых, через Петроверигский тоже можно было попасть к Солянке. А во-вторых, любопытно — куда ж он часы-то дел?
В переулке мальчишки не было. Как это он взял да исчез?
Ластик растерянно прошел несколько шагов, и вдруг из-за водосточной трубы навстречу ему выскочила фигурка в красной рубашке.
— Ты чего за мной ушился?
Черные глаза смотрели угрожающе. Парнишка оказался одного с Ластиком роста, но, пожалуй, года на два постарше.
— Ты куда часы дел? — шепотом спросил Ластик и оглянулся. — Они ж у тебя во рту были!
— Сглотил, — могильным голосом ответил мальчишка. — Теперя вот помираю. Все кишки цепкой перемотало. Слышь, как из брюха тикает? Прощай, белый свет. Прощайте, люди добрые. Не поминайте лихом бедного сиротку. Ой, ой!
Согнулся пополам, жалостно застонал.
— Врача надо! — вскинулся Ластик. — «Скорую помощь» или как она тут у вас называется! Я сейчас!
Повернулся бежать на Маросейку, но воришка схватил его за рукав.
— Куды, скаженный? Глянь, чего покажу.
Он засунул себе пальцы в рот — глубоко, по самое запястье. Вытащил — между большим и указательным была зажата цепочка. Потянул — и между зубов появилась золотая луковица, влажно заблестела на солнце.