- Аркаша, опусти пистолет. Давай все обсудим. Обязательно найдется какой-то выход.
Сима поражалась, как у Егора хватает духа говорить настолько спокойно, когда она своим собственным ухом слышала, как быстро колотится его сердце об грудную клетку. Почему, почему она не сказала ему, что любит его, пока была такая возможность?! А теперь в любую секунду сумасшедший на пороге комнаты может отнять его у нее. Как она сможет после этого жить? Да что там, он может грохнуть их обоих, и никто не сможет ему помешать. Никто!
- Мы уже разговаривали один раз. И знаешь, что я тебе скажу? Мне не понравилось. Поэтому сегодня я здесь вот с этим.
Он снова взмахнул пистолетом, и Сима закрыла глаза. Она вдруг подумала, что этот ненормальный может прострелить их одной пулей. Возможно ли, что он удовлетворится только одной жертвой?
Серафима попыталась сделать шаг в сторону. Бритт силой задвинул ее обратно. Да и поля для маневра у нее не осталось. Сзади - зеркальная дверца, упирающаяся в стенку, сбоку - кровать, впереди – Егор. Да еще маньяк с пистолетом в подрагивающей руке. Симе хотелось выть от безысходности.
- И что потом, Крамарь? Сядешь на нары? Или покончишь с собой? Извини, но другой исход невозможен.
- Это ты так думаешь. Никто не видел, как я входил. Старик думает, что я в полете. Сяду на другой рейс.
Пока он это говорил, Егор повернул голову и тихо прошептал, обращаясь к Симе:
- После слова «вниз», ты тут же падаешь на пол. – Когда до нее дошел смысл сказанного, она открыла рот, чтобы возразить, но Бритт уже говорил с Крамарем. - Знаешь, что я думаю, Аркадий?
- Ну?
- Что ты не сможешь. Это не так просто – убить человека. Твоя рука трясется.
Она видела, как Аркадий переставил пистолет в левую руку, и подумала, что Егор прав: Крамарь и сам боится настолько сильно, что у него от страха вспотела рука.
В этот миг с криком «Вниз!» Егор рванул на Аркашу. Падая на пол, Серафима услышала выстрел, а затем увидела, как дернулся Бритт, и закричала.
Она бросилась к нему, едва замечая, как кто-то заворачивает Крамарю за спину руки, как тот истошно вопит, а затем исчезает из ее поля зрения. В этот миг Серафиму интересовал единственный человек - Егор, сидевший на полу и державший ладонь на окровавленном плече.
Прижимая к ране сорванную с кровати простыню, Сима никак не могла поверить, что он жив – они оба живы. Что опасность каким-то чудом миновала, и Егор отделался сравнительно легко. Серафима плакала и ругала его за то, что он так рисковал, а в перерывах между словами целовала – в губы, щеки, подбородок, и касалась, касалась, все еще недоверяя глазам. Его лицо слегка морщилось от боли, но он не жаловался и ласково отводил здоровой рукой волосы, падавшие ей на лицо.