- Уверен? Может, ты имел в виду еду?
Он рассмеялся.
- Это потом. Вначале - ты.
- Понятно.
- А ты? О чем мечтает Серафима Симакова?
Она подняла руку и ласково провела пальцем по его губам.
- Серафима Симакова больше всего на свете мечтает стать Серафимой Бриттовой.
Ее желание исполнилось спустя полтора месяца.
За это время многое произошло. Сима и Кеша оформили развод. Несмотря на обоюдное согласие, им пришлось подписать множество разных бумажек и пройти через заседание суда – почти формальное, но все же. Они очень переживали, как отнесется к этому событию Юленька. Дочь молчала несколько дней, кивала, когда они уверяли ее, что Кеша будет навещать ее так часто, как только сможет. Сима не могла понять, что Юля думает на самом деле. Но в один из дней, когда дочь ждала у окна прихода Иннокентия, а Серафима в очередной раз повторила, что он обязательно появится, раз обещал, Юленька остановила поток ее слов вполне спокойным тоном:
- Мамочка, папа Саши и Маши вообще к ним не приходит. Так что мне повезло.
Сима так и не придумала, как прокомментировать подобное замечание, и поэтому промолчала.
Несмотря на недовольные взгляды и постоянное ворчание Симакова, после выписки из больницы Егор поселился в их доме. В его квартире все еще шел ремонт, а влюбленные не хотели расставаться. Теперь Лаврентий величал свои роскошные апартаменты коммуналкой, но никого не выпроваживал. Сима подозревала, что неожиданная толерантность с его стороны, скорее всего, вызвана чувством вины. Еще бы, тертый калач Лаврентий Симаков не сумел просчитать поведение Крамаря, в результате чего его чуть не лишили дочери. Конечно, это никто не обсуждал, во всяком случае, в пределах дома, но фантом Аркаши периодически проявлял себя – внезапной тревогой, недосказанностью, воспоминанием о похищении Юли и ужасной сцене на даче.
Следствие по делу Крамаря еще не закончилось. Аркашу не признали сумасшедшим, поэтому ему грозил немалый срок. Их всех, кроме детей, вызывал следователь для дачи показаний. С этим приходилось мириться, но настроения такие посещения не прибавляли. Пожалуй, тяжелее всех пришлось Марьяне. Каждый раз после подобных разговоров она возвращалась бледная и уставшая, а затем тихо плакала в гостевой комнате, которую уже никто не называл таковой. Но рядом с дочерьми Марьяна старалась выглядеть бодрой и веселой. Серафима восхищалась мужеством этой хрупкой женщины.
Состояние Эллы Грибовой так и не улучшилось, и она все еще находилась в больнице под присмотром врачей. К сожалению, они не могли ничего гарантировать. Более того, высказывали крайне неблагоприятные прогнозы. Так что Кеша все чаще задумывался об усыновлении Адама. Старшие Грибовы полностью поддерживали его в этом решении и даже планировали приехать, чтобы понянчится с долгожданным внуком.